Дембельский аккорд - [17]

Мы направлялись в сторону бетонки, но вдруг ротный, показал рукой по направлению вправо и их БТР свернул вправо.

— Куда это они? — спросил удивленно Хасан.

— Куда, куда. На танковую точку. Он же обещал заскочить туда по пути, — сказал я Хасану.

— А зачем?

— Пиз…ы танкистам вставить. У них под носом средь белого дня кишлак вырезали. Может, и их тоже замочили. Надо же проверить, как ты считаешь, а, Хасан?

— Я никак не считаю, мне похеру. Мы направились за машиной ротного. Подъехав к танковой точке, мы с Хасаном высунулись из люков, и стали наблюдать за происходящим. А произошло вот что.

Ротный, спрыгнув с БТРа направился в капонир, там должен был находиться экипаж танка, стоящего на охранении полка.

Из двери показался сержант, — видно, услышав звук наших моторов, он решил посмотреть, кого там принесло.

Увидев офицера, он приложил руку к помятой панаме, и стал докладывать, его слегка качало, как антенну на ветру.

— Товаищ сташий ейтенант, докладывает командил танковой точки, сейжант Собоев, — заплетающимся языком пролепетал сержант.

Из капонира раздался крик:

— Соболь, кого там хрен принес?

Ротный долбанул сержанта кулаком в лоб, и быстрым шагом направился к двери, открыв дверь пинком, он скрылся внутри капонира.

Сержант сидел на заднице и тряс головой, он и так был в полной прострации, а тут еще по башке получил от ротного.

Из капонира раздавался грохот, звон посуды и шквал матов, потом появился ротный, держа в руках двадцатилитровый стеклянный бутыль, в котором было чуть больше половины браги.

— Петруха! Хватай бутыль и тащи в БТР, — крикнул ротный.

Пятрас спрыгнул с машины, подбежал к ротному и, взяв у него бутыль, попер его в машину.

Ротный, проходя мимо сержанта, бросил ему:

— Скажите спасибо, времени у меня нет на вас блядей. Устроили здесь кабак.

Ротный запрыгнул на броню и крикнул нам:

— Поедем с той стороны гор, — и показал пальцем в противоположную от бетонки сторону, и добавил:

— Колонна нас не ждала, они обогнули горы со стороны бетонки и уже, наверное, стали на блок с другой стороны в одном из кишлаков. А нам ближе обогнуть горы с этой стороны. Ну все, двинули.

БТР ротного дернулся и стал набирать скорость, мы двинулись за ними, помахав рукой обалдевшим от переполоха танкистам.

— Во, ни фига себе ротный отоварился, — сказал я.

— Надо будет у ротного литра три вырулить, — предложил Хасан.

— Ага, щас, он уже разогнался и отлил.

— Ну, на чарс сменяем.

— Ему твой чарс нахер не упал. Да и вообще, у тебя чарс-то хоть есть?

— Сейчас в каком-нибудь кишлаке возьмем.

— Ну так сначала возьми, а уже потом меняться думай.

Я высунулся из люка, солнце клонилось к закату и «афганец» начал потихоньку утихать, но все равно в лицо дул поток горячего воздуха. Пыль от переднего БТРа относило в сторону, и на броне более или менее можно было ехать. Надо набрать во фляжку воды из бака, подумал я и стал вылезать из люка.

Сзади на каждом БТРе стояли два бака с водой обшитые кошмой, вода была в Афгане на вес золота. Кошмой мы обшивали баки для охлаждения воды, смачиваешь ее периодически водой, и обдуваемая ветром кошма становится холодной, не дает нагреться воде в баке.

— Ну, как тут наверху? — спросил я пацанов.

— Да все ништяк, вот ждем, когда солнце сядет, а то запарила уже эта жара, — ответил Урал.

— Сапог, а ты-то как, не выпал еще?

— Да нормально все, — ответил потухшим голосом Сапог.

Я открыл крышку одного бака и засунул флягу в воду, внутри что-то звякнуло, я не понял. Фляга об стенку бака стукнулась, что ли? Да вроде до стенки еще далеко, я пошарил рукой и нащупал канистру внутри бака. Во, ни фига себе, а это еще откуда? Я оглянулся назад и увидел напряженно глядящего на меня Урала, остальные сидели спокойно, и никак не реагировали.

— Это моя канистра, — сказал Урал.

— Ты что, Урал, вообще охерел, канистру с дизмаслом в бак с водой засунул? — спросил я, подумав, что в этой канистре дизмасло для продажи.

— Да там брага, — еле слышно сказал Урал.

— Что, брага? — переспросил я, не поверив своим ушам.

— Да, да, брага, — глядя на меня, громко ответил Урал.

Туркмен, Качок и Сапог мгновенно повернули головы к нам.

— А какого черта ты молчал, Татарин хренов? — допытывался я.

— Она еще не готова, а вам скажи, так вы ее выжрете, и не дождетесь.

— Сколько времени стоит? — спросил Туркмен.

— Трое суток будет сегодня вечером, — ответил Урал.

— Ну ты, Татарин, даешь, двадцать литров браги, и ты молчишь, — не переставал удивляться я.

— Да чего ты, Юра, насел на меня, как будто б я один ее выпить собрался, вот поспеет, и выпьем вместе.

— Да уже трое суток прошло, ее уже пить вовсю можно.

— Да успокойся ты, Юра, сейчас на блок станем и спокойно выпьем, не на ходу же ее хлебать, — сказал Качок.

— А вдруг меня духи замочат, и я не успею даже браги напиться, — не унимался я.

— Замочат, нам больше достанется, — сказал с подколкой Туркмен.

Тут вылез из люка Хасан и крикнул:

— Чего вы там у баков собрались?

— Тут брага, 20 литров, Татарин затарил в бак канистру, а я нашел.

— Не пиз…и! — крикнул Хасан, вытянув лицо от удивления.

БТР вдруг повело в сторону.

— За дорогой смотри, дурак, — крикнул я ему.