Дело застенчивой подзащитной - [25]

– И что вы намерены теперь делать, после того, как лишились работы?

– Подамся, пожалуй, на юг, отыщу какую-нибудь хибару на берегу реки, где еще водится рыба. А не найду – сам построю. Знаете, какую классную берлогу можно сделать из гофрированного железа? Главное – найти место, где рыба водится. Так что за меня не беспокойтесь. Выживу, не пропаду.

– Вам не кажется, что Мошер Хигли, с учетом всех обстоятельств, мог лучше позаботиться о ваших последующих годах?

– С чего бы это ему делать?

– Вы долгие годы служили ему верой и правдой.

– Но он же мне за это платил, не правда ли? Я так понимаю: он мне ничего не должен, и я ему ничего не должен.

– А что вы сейчас делаете в доме? – спросил Мейсон.

– Отсиживаю задницу и жду, когда меня оттуда выкинут. Думаю, как только со всей этой бюрократией покончат, дом пойдет с молотка.

– А племянница с мужем не намерены сами тут поселиться?

– Да на кой им это? Им и в своем доме хорошо.

Мейсон сказал:

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне что-нибудь о Надин Фарр, а также о том, что случилось в тот день, когда умер Мошер Хигли.

– Так я уже рассказал.

– Как получилось, что Надин Фарр поселилась в доме Мошера Хигли?

– Он за ней послал.

– Давайте вернемся ко дню смерти Мошера Хигли, – сказал Мейсон. – Вы помните все, что происходило в этот день?

– Так же точно, мистер, как то, о чем мы толковали пять минут назад.

– Вы мыли окна?

– Точно так.

– За Хигли присматривали сиделки?

– Две. Одна дежурила днем, другая ночью.

– Чем он был болен?

– С сердцем что-то было не в порядке.

– У него был излишний вес?

– Ко времени смерти не слишком большой. Вообще-то он в свое время был порядочной тушей, но доктор помог ему сбросить вес. Думаю, когда он умер, то весил не больше восьмидесяти.

– Это было в субботу…

– Верно, в полдень. Мисс Надин по субботам тоже занималась хозяйством. В полдень она дала дневной сиделке передышку и заменила ее. Надин ужасно добра к людям, страшно милая девчушка.

– А что насчет племянницы? Она не жила в доме вместе с ним?

– Миссис Ньюберн? Только не она. С чего ей ошиваться в этом доме? Ведь дядя Мошер может попросить ее что-нибудь сделать. Поработать по дому. А это не для нее. Можно испачкать ручки. Сама-то она жила в доме, где, чтобы посуду помыть, надо только кнопку нажать и всякие там штучки установлены, чтобы зимой тепло было, а летом прохладно.

– Это, наверное, стоит денег? – задал наводящий вопрос Мейсон.

– Да уж, думаю, так оно и есть. Да только я их не спрашивал, а они мне не говорили. Не знаю, сколько стоят все эти штуки, никогда их не покупал. Не по мне все эти дела.

– А миссис Ньюберн с мужем часто навещали Мошера Хигли?

– Ну да. Они поддерживали отношения. И каждый раз, когда приходили, у них в запасе была какая-нибудь пакость для мисс Надин. Это было настоящее преступление, как они обращались с бедной девочкой. Диву даюсь, как это мисс Надин выдерживала все их грязные шутки и оставалась такой же приветливой и терпеливой.

– А в тот день, когда умер Мошер Хигли, они его навещали?

– Миссис Ньюберн приходила… нет, они приходили оба. Оба были у него в комнате, говорили с ним и…

– В какое время это было?

– Что-то около одиннадцати. Затем Джексон Ньюберн сказал, что у него какие-то дела, и уехал на своей машине. Он должен был вернуться за женой около полудня. Так он и сделал.

– И как скоро после этого умер Хигли?

– Скоро. Мисс Надин готовила ему ленч. У него была своя придурь – хотел есть всякие вкусные вещи, которые ему есть было никак нельзя. Ну и обманывал сам себя. Если, мол, вот это заменить вон тем, то вреда не будет. Вместо сахара, к примеру, пользовался заменителем. Говорил, что он ему не вредит. Не знаю, может быть, так, а может, и нет. Я-то никогда не боялся лишнего веса, ел все, что заблагорассудится. Правда, сейчас уже нет того аппетита…

– Что случилось потом?

– Мисс Надин приготовила ему сухие гренки и горячий шоколад с этим самым сахарным заменителем. Она пошла к нему, и ее не было… ну, не знаю, минут десять или что-то вроде того. Я уже сам собирался перекусить, когда услышал, как мисс Надин кричит.

– И что?

– Она сбежала вниз по лестнице и начала звонить доктору. Потом помчалась назад. Я тоже пошел за ней, а Мошер уже задыхался и только рот разевал, словно рыба, у него были приступы конвульсий. А потом он умер. Ну, во всяком случае, я решил, что он умер.

– Доктор приехал быстро?

– Да, минут через десять-пятнадцать.

– И что было дальше?

– Док осмотрел его, прослушал, сказал, что старый Мошер мертв и что он удачно отделался – почти не мучился. А мисс Надин сказал, что она очень расстроена, ей надо чего-нибудь принять, чтобы успокоиться.

– И он ей что-нибудь дал?

– Ага. Пару пилюлек. И сказал, мол, пусть она идет и приляжет, он сам обо всем позаботится и распорядится.

– И что сделала мисс Надин?

– Прошла через кухню и направилась в свою комнату.

– Она пошла к себе через кухню?

– Да, верно. У нее небольшая комнатенка в полуподвале. Есть там, правда, душ и туалет, да только я никак не мог понять, почему Мошер не поселил ее в одной из гостевых комнат. Она тогда была бы рядом, и, когда он ее вызывал ночью, ей не приходилось бы бегать через весь дом. Гостей у него никогда не бывало, но гостевые комнаты всегда были наготове. Он провел по дому электрическую сигнализацию, так что стоило ему нажать кнопку, как у мисс Надин в комнате звенел звонок и ей надо было бросать все и стремглав мчаться к нему. Правда, когда наняли сиделок, это происходило не так часто. В их комнату он провел еще один звонок. Ночная сиделка приглядывала за ним – непыльная, скажу я вам, работенка. Если он спал, то и она спала. Думаю, эти сиделки давали ему что-то, чтобы он как можно больше спал. В любом случае сиделка всегда была под боком, чтобы в случае чего вызвать доктора и сделать укол.