– Ну, хорошо. Он решил прибегнуть к вашим услугам и попросил нанести мне визит?
– Не совсем так.
– Тогда почему вы здесь?
– Потому что я представляю его интересы.
– И что вы хотите?
– Прежде всего, – сказал Мейсон, – я хочу узнать, что хотите вы.
Женщина пожала плечами.
– Мистер Мейсон, я не очень понимаю, с какой стати мне отвечать на этот вопрос.
– Чудесно.
Миссис Гарвин указала на резную деревянную сигаретницу:
– Хотите закурить, мистер Мейсон?
– Спасибо.
Адвокат снял крышку и протянул сигаретницу миссис Гарвин. Она вынула сигарету и наклонилась вперед, прикуривая от спички, зажженной Мейсоном. Взгляд ее был пристальным и одобрительным. Мейсон тоже закурил, уселся поудобней, вытянул длинные ноги, положил одну на другую и произнес:
– Ну так что?
Она сказала:
– Мистер Мейсон, давайте начистоту... Вы мне кажетесь довольно опасным противником.
– Премного благодарен.
– Как вы меня разыскали?
– Я уже говорил: пришлось нанять сыщика.
– А как вам удалось выяснить про доверенности?
– Ну, – протянул Мейсон, – это дело десятое...
Этель топнула ножкой по ковру, поежилась и с какой-то кошачьей грацией уселась на кушетке, водрузив на подушку обтянутые чулками ноги. Затем сделала глубокую затяжку и выпустила к потолку длинную струйку голубого дыма.
– Любопытно, не правда ли?
– Очень, – согласился Мейсон.
– Мой драгоценный супруг, – продолжала Этель, – завел себе другую пассию. Сначала он пытался со мной торговаться, но потом что-то стряслось, и эта сопливая девчонка вскружила ему голову. Однако, увы, боюсь, я все еще его жена, а новоявленная мадам – самозванка.
– И что? – спросил Мейсон.
– И то, – усмехнулась она. – Я просто хочу чуть-чуть показать зубки... самую малость.
– Но что конкретно вам нужно?
– Мне нужен он.
– То есть вы желаете удержать человека независимо от его воли?
Прищурившись, Этель смерила Мейсона долгим изучающим взглядом, а потом произнесла:
– Я сейчас вам кое-что скажу, мистер Мейсон.
– Пожалуйста!
– Не знаю почему: то ли лицо мне ваше нравится, то ли настроение такое философское сейчас... Вы, кстати, женаты?
– Нет.
– Завладев женщиной, – изрекла миссис Гарвин, – мужчина приобретает форму собственности. Женщина для него – своего рода эмоциональное зеркало, живое эхо его чувств. Отношения складываются по принципу: что дал, то и получил. Во время медового месяца мужчина считает жену ангелом, а она смотрит на него как на бога. Они преклоняются, благоговеют друг перед другом. Затем очарование постепенно проходит, и мужчина осознает, что они с женой – партнеры в общем деле.
– Так-так, – кивнул Мейсон.
В глазах Этель, прятавшихся за полуопущенными веками, вдруг сверкнули искорки.
– И тут мужчина становится раздражительным! – воскликнула она. – Его бесят запреты. Потеряв свободу, он не находит себе места. И тогда происходит одно из двух: либо муж привыкает втихую, но довольно неуклюже жене изменять, либо начинает ее изводить. Но в любом случае жена у него уже не на первом месте.
– И что тогда происходит? – спросил Мейсон.
– И тогда, – усмехнулась она, – жена платит ему той же монетой. Если мужчина неглуп, он потребует ровно столько свободы, сколько, по его понятиям, необходимо; а умная жена ослабит поводок ровно настолько, чтобы муж чувствовал себя счастливым. И семейная жизнь наладится. Муж сможет обманывать жену, погуливать от нее, но всегда будет ее ценить. А если брак покажется ему тюремным заключением, то жена должна захлопнуть дверь камеры, крепко запереть ее, мистер Мейсон, и выбросить ключ!
– Что вы и сделали?
– Нет, пока только собираюсь, мистер Мейсон.
– А как именно вы собираетесь добиться своей цели?
Этель пожала плечами.
– Вы же юрист. Насколько я поняла, это вы раскрыли мою маленькую хитрость с доверенностями. Не так ли, мистер Мейсон?
– Так.
– Ну и что вы собираетесь предпринять?
– Защищая интересы вашего мужа, я постараюсь, чтобы добытые вами путем махинаций доверенности были признаны недействительными.
– То есть чтобы муж, вернувшись, мог, как всегда, контролировать собрание пайщиков?
– Да.
– Я думаю, вы очень умны, мистер Мейсон. И очевидно, хорошо знаете законы. Вполне возможно, вам удастся провернуть то, что вы задумали. Но коли так, то я приму другие меры и все равно добьюсь своего! Не мытьем так катаньем!
– Каким способом? – поинтересовался Мейсон.
– Смотрите и слушайте, – усмехнулась миссис Гарвин.
Даже не потрудившись одернуть юбку, она небрежно переменила позу, придвинула поближе телефон и попросила дежурного с первого этажа:
– Пожалуйста, соедините меня с прокуратурой. – Потом произнесла: – Будьте любезны: отдел жалоб. – А еще через секунду сказала: – С вами говорит миссис Этель Гарвин. Я жена Эдварда Чарльза Гарвина, он двоеженец, бросил меня и открыто сожительствует с другой, объявив ее своей женой. Подозреваю, что он прибегнул к противозаконной и мошеннической процедуре «мексиканского развода». Я хочу возбудить иск по обвинению его в двоеженстве. Вы не могли бы завтра с утра принять меня?
Ей что-то ответили, и миссис Гарвин, улыбнувшись, добавила:
– Да-да, я понимаю: вам не хочется связываться с «мексиканским разводом», но ведь это я связываюсь, я возбуждаю дело, обвиняя мужа в двоеженстве! Итак, когда я могла бы прийти к вам?
