Дело портсмутских злочинцев - [8]

Хоар затаил дыхание. Ведь именно потеря голоса привела его к береговой службе: никакой морской офицер не мог командовать шепотом. Возвращение голоса могло значить для него возвращение на море, возможно даже в ранге кэптена, не полученном им из-за ранения. Это было его самым заветным желанием.

— И что же, сэр? Каков ваш вердикт?

— Боюсь, что голосовые связки в вашем случае так повреждены, что никто из современных хирургов не сможет их восстановить. Разве что мсье Дюпюйтрен… но нет, вряд ли даже он. Кроме того, Дюпюйтрен француз и вряд ли захочет нанести обиду своему императору, вернув талантливого офицера в боевой строй против французского флота. Более того, связки сильно атрофированы. Я удивлен, что вы до сих пор не имеете трудностей при глотании. Мне очень жаль.

— В любом случае, примите мою благодарность, — прошептал Хоар.

— Это могло бы хоть как-то отблагодарить вас за спасение миссис Грейвз, — сказал доктор. Он посмотрел на жену и положил ладонь на ее руку, лежащую на его плече. Затем он протянул ей трубку и зеркало.

— Меня очень заинтересовала эта трубка, сэр, — произнес мистер Морроу. — Раньше вы мне ее не показывали. Вы не могли бы сейчас продемонстрировать ее использование?

— О, разумеется. Наиболее часто она применяется для прослушивания сердцебиения. Мсье Лаэннек — старый друг и, боюсь, еще один француз — изобрел эту штуку для облегчения диагностики болезней сердца и легких. Будучи любителем всяких новшеств, как вы знаете, я несколько усовершенствовал его изобретение. Можете испробовать трубку на мне, а также на мистере Хоаре, если он не откажется подвергнуться еще одному испытанию. Затем, в свою очередь, мистер Хоар может испробовать ее на вас, если пожелает.

—  С превеликим удовольствием, — ответил Хоар.

— А я ограничусь наблюдением, — заметила миссис Грейвз. Мисс Остин согласно кивнула.

— Но подождите, — вмешалась миссис Грейвз, — я вижу Агнессу в дверях. Уверена, она пришла от миссис Беттс сказать, что морской язык остывает. Не стоит ее расстраивать, давайте отложим демонстрацию на время после ужина. Мистер Хоар, не проводите ли вы меня в столовую, а доктор последует за нами в компании мисс Остин и мистера Морроу.

Когда хозяин дома разворачивал свою коляску в сторону столовой, Хоар уловил, как тот пробормотал:

— Джек Спрэт не терпит жирного, его жена не ест постного…[1]

Мисс Остин что-то прошипела, Хоар сдержал улыбку, мистер Морроу никак не отреагировал.

— Я сравнил внешность мистера Хоара и миссис Грейвз, идущих впереди нас, — объяснил доктор нормальным голосом. — Не напоминает ли вам контраст между их фигурами старую песенку, которую пели детям няни?

— Да-да, конечно, — с готовностью ответил мистер Морроу. Здесь происходит что-то странное, подумал Хоар.

Во время обсуждения достоинств морского языка миссис Грейвз, периодически вставляя замечания касательно предмета общего разговора, объясняла Хоару, что мистер Морроу является сыном английского торговца мехами, который обосновался в Монреале после сдачи французами провинции Квебек в 63 году, где неплохо преуспел. Морроу-старший взял в жены дочь вождя племени кри, что объясняло, почему его сын выглядел бы более естественным у костра в североамериканской глуши, чем за столом у Грейвзов.   

Но Эдвард Морроу предпочел дикой жизни цивилизованную и, получив в наследство небольшое состояние, вернулся на родину отца. Он приобрел небольшую мраморную каменоломню в окрестностях Веймута, стал мировым судьей и завел тесную дружбу с сэром Томасом Фробишером.

Хоар слушал все это с вежливым вниманием, но его интересовало кое-что иное. Он обратился к хозяйке в то время, когда ее муж резал жаркое:

— Миссис Грейвз, где вы научились обращаться с пращой, да еще так метко попадать в цель?  

— Братья, сэр, братья — и отсутствие матери, — ответила она. — Три брата: один большой и умный не по годам, второй задира, третий слабенький. Джеральд постоянно изводил маленького Джуда и меня, пока Джек не научил, как защищаться от него. К счастью, обе мои руки одинаково развиты; я могу писать любой из них — даже одновременно, и если желаете, покажу вам после ужина. Джек так натренировал меня, что одной суровой зимой, когда отец был в отъезде, а времена были тяжелые, семья кормилась чуть ли не исключительно дичью, которую я добывала пращой.

Хоар заметил, что мистер Морроу с интересом прислушивался к рассказу хозяйки дома. Было видно, что он не осведомлен о недавних приключениях миссис Грейвз. Хоар рассказал о них.

— Я был глубоко поражен, сэр, — заключил он. — Мне бы не хотелось иметь врагом нашу хозяйку — по крайней мере, когда у нее под рукой имеется  камень-другой.    

— Эта история произвела бы впечатление на племя моей матери, — обратился Морроу к миссис Грейвз. — Любой воин много бы дал за жену, которая может защитить себя подобным образом. Я весьма удивлен, что вы не упали в обморок.

— Вы льстите мне, сэр, — ответила она тоном, который сказал Хоару, что она не относится к подобным женщинам. — Что касается обморока — что хорошего он принес бы мне? Если бы не своевременное прибытие мистера Хоара, он оставил бы меня на милость этих грабителей, или насильников, или кто они там.