Дело портсмутских злочинцев - [24]

— Заберите это, мистер Прикетт, — прошептал он, — и прикрепите к нему бирку со словами: «Мундир, найденный в портсмутской гавани». Поставьте сегодняшнюю дату. Да, и это тоже возьмите.

Он протянул Прикетту носовой платок.

— Снабдите его биркой: «Платок с субстанцией, взятой с мундира морского пехотинца, найденного в портсмутской гавани». Поставьте дату… Итак, Гладден. Мы можем быть практически уверены, что последним, кто носил этот мундир, не был морпехом «Вантиджа».

— Как вы смогли определить это? — изумился Гладден.

— Поработал мозгами, сэр. Мозгами.

После обеда мистер Гладден сопроводил Хоара в место заточения своего брата. К счастью, камера находилась на южной стороне, и лучи послеполуденного солнца проникали внутрь через небольшое зарешеченное окно, прорезанное в грубой каменной стене высоко под потолком. Не было необходимости зажигать сальные свечи, стоявшие на сосновом столе рядом с кувшином и чашкой.

Общим во внешности братьев были только их волнистые волосы пшеничного цвета. В то время как Питер был ниже Хоара, Артур Гладден , когда встал, чтобы приветствовать посетителей, мог бы смотреть Хоару прямо в глаза, если бы не его сутулость. В отличие от ярко-синих глаз брата его глаза выглядели блеклыми. В то время как лицо брата выглядело здоровым и румяным, его щеки были впалыми и бледными. На нем наконец-то были чистые бриджи, но слабый запах его недержания все же присутствовал, усиленный вонью, исходящей от стоявшего в углу ночного горшка.

— Какие известия ты принес, брат? — встревожено спросил Артур напряженным тенором, еще до того, как Питер успел представить ему Хоара.

— Пока ничего хорошего, малыш, — ответил Питер Гладден. — Но я завербовал кудесника от твоего имени. Познакомься: лейтенант Хоар из штаба адмирала Хардкастла, который согласился быть твоим советником  в четверг.

— Но я думал, что это ты будешь стоять на моей стороне!

— Я буду, дорогой мальчик, но ты же в курсе того, как мало я знаю обо всех тонкостях процедуры военного трибунала. Мистер Хоар со всем своим опытом  поддержит меня.

— Хоар. Это ваше настоящее имя? — спросил Артур Гладден с неподдельным интересом.

— Да, — прошептал Хоар.

— О, нет никакой необходимости понижать голос, — сказал Артур. — Никто тут не будет подслушивать. Фактически, думаю, я могу выйти отсюда, и никто меня не остановит. — Он сделал паузу, как бы обдумывая эту идею, и лицо его прояснилось. — Но затем меня задержат, и будут считать побег доказательством моей вины. — Он вздохнул.

— А вы виновны? — спросил Хоар. — И да, я шепчу не ради секретности, а потому, что не могу иначе. Это неудобно, я понимаю, но ничего не поделаешь.

— Нет, сэр, я не виновен. Признаюсь, взрыв капитанской ярости заставил меня дрожать от гнева, поэтому я повысил голос. Сознаю, что мне не следовало этого делать. Но он был так взбешен, весь сделался красным и схватил меня. Вот почему я…

— Убежал, — окончил за него Хоар. — Вы можете чем-нибудь подтвердить свои слова, что вы только вырывались из рук капитана, чтобы убежать?

— Нет, но полагаю, часовой подтвердит их, — ответил Артур.

— Значит, у входа в каюту стоял часовой?

— Разумеется, стоял, мистер Хоар, — твердо произнес заключенный. — Разве вам известны случаи, когда у каюты капитана отсутствует часовой?

Первый раз, подумал Хоар, этот человек звучит как флотский офицер.

— И кто это был, вам известно? — спросил он.

— Морпех, просто морпех, — пожал плечами Артур. — Откровенно говоря, не думаю, что кто-нибудь сумеет отличить одного «омара» от другого — разве что такой же «омар». Они же просто статуи в сапогах и алых мундирах. Разве вы не такого же мнения?

Хоар взглянул на Питера Гладдена, как бы говоря — «а ведь и я  сказал то же самое».

— Как я уже сказал, — продолжал Артур, — часовой был на месте, когда я прибыл к капитану по его вызову. Он открыл дверь и доложил о моем прибытии, как они всегда и делают. А когда я выбежал, то не обратил внимания — у меня был стресс.

В день заседания трибунала утро выдалось ясным, погожим — и деловитым. Целая флотилия разнообразных плавсредств заполонила гавань, направляясь к 74-пушечному линейному кораблю «Дефайант» — месту заседания военного трибунала. Его капитан, Чарльз Райт, был председателем трибунала.

Само заседание трибунала могло бы иметь место и на борту фрегата «Вантидж», так как речь шла об одном из его офицеров. Однако дело было очень громким; до Портсмута дошли слухи, что может прибыть кто-то из членов королевской семьи. На основании этого, а также по совету мистера Беннетта, капитан Райт решил потревожить свой покой и предоставил для заседания собственную каюту.  

На столе, за которым должны будут рассесться члены трибунала, среди перьев, чернильниц и песка лежала сабля Артура Гладдена. Она лежала вдоль длинной стороны стола. Если трибунал придет к вердикту «виновен», то по возвращении подсудимого в каюту после принятия решения трибуналом она будет повернута клинком в его сторону.

— Расступись! — раздался крик морского пехотинца.

Когда члены трибунала вошли в зал заседания, почти все приглашенные  поднялись с мест. Один гость, массивная фигура в адмиральском мундире с золотыми галунами и ярко-синей лентой ордена Подвязки, остался сидеть в удобном кресле прямо напротив стола заседателей.