Дело об изящном силуэте - [38]

— У нас все, — неожиданно объявил Бергер.

— У нас тоже, — сказал Мейсон.

Судья Сеймур взглянул на часы.

— Ну что ж, джентльмены, у нас всего пятнадцать минут до перерыва. Защита может начинать выступление?

— Мы готовы, — отозвался Мейсон.

— Минуту, — вмешался Гамильтон Бергер и опять зашептался с Раскином. — Хорошо, начинайте. Остальные доказательства мы представим в процессе предъявления контрдоказательств.

— Приступайте, мистер Мейсон, — сказал судья Сеймур.

Мейсон улыбнулся судье и объявил:

— У защиты нет никаких доказательств, ваша честь. Предлагаю перейти к прениям.

— Что?! — вскричал Гамильтон Бергер.

— Защита отказывается от выступления, — повторил Мейсон. — Предлагаю перейти к прениям.

— Хорошо, — сказал судья Сеймур, — господин окружной прокурор, можете начинать.

— Но мы не хотим сейчас начинать прения, — ответил Бергер. Он взглянул на часы. — До перерыва осталось всего несколько минут, я бы предложил, чтобы заседание было отложено до двух часов. Возможно, мы захотим начать дело заново.

Мейсон хмыкнул:

— И это тот самый окружной прокурор, который так стремился не затягивать дело и заботился о деньгах налогоплательщиков! Я готов. Почему бы нам не начать прения?

Судья Сеймур улыбнулся и сказал:

— Ну, учитывая скорость, с которой движется дело, десять минут не повлияют ни на расписание суда, ни на налоги. Суд объявляет перерыв до двух часов. Обвиняемая остается под стражей, присяжным напоминаю о предписании суда не обсуждать дело между собой, не позволять обсуждать его в вашем присутствии, не выражать каких-либо мнений по делу. Заседание возобновится в два часа.

Гамильтон Бергер возмущенно взглянул на Мейсона, встал и, протиснувшись сквозь толпу, вышел из зала.

Раскин задержался, с кривой улыбкой взглянул на Мейсона и отправился следом.

— Что случилось? — спросила Дженис Вайнрайт.

— Я играю в азартную игру, — объяснил Мейсон, — ставка — ваша жизнь и свобода, но ничего другого нам не остается. У меня не было времени посоветоваться с вами, да я и не хотел. Если бы мы начали перешептываться, присяжные сразу поняли бы, что мы в чем-то не уверены. Оставался один выход — вести себя так, словно я ничуть не сомневаюсь в вашей невиновности и оставляю все в руках присяжных.

— Я думаю, вы поступили правильно, — согласилась она. — Это значит, что мне не нужно давать показания, да?

— Это значит, что вам не нужно давать показания.

— Слава Богу!

— Выше нос, Дженис! — улыбнулся Мейсон. Полицейский, который подошел, чтобы увести Дженис, ободряюще улыбнулся.

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк отошли в уголок, ожидая, пока публика покинет зал заседаний.

— Это была рискованная игра, — сказал Дрейк.

— Иногда приходится, — ответил Мейсон.

— Но отпечатки шин — они по-прежнему обвиняют, — сказал Пол.

Мейсон только улыбнулся в ответ:

— Бомба Гамильтона Бергера обернулась хлопушкой.

— Если вы будете так продолжать, его хватит удар, — сказала Делла Стрит.

— Еще ничего и не было. Подождите начала следующего заседания, — пообещал Мейсон. — У меня есть план. Если он сработает, Бергер сгрызет себе все ногти.

XV

Когда в два часа началось вечернее заседание, Гамильтон Бергер объявил:

— Уважаемый суд, обвинение хотело бы возобновить слушание дела.

Судья Сеймур покачал головой:

— Господин прокурор, у обвинения была возможность, но оно ею не воспользовалось. Вы заявили, что представите оставшиеся доказательства в процессе предъявления контрдоказательств. Защита отказалась от выступления, контраргументов не будет. Представление доказательств закончено. Вы готовы начать прения?

— В таком случае, — заявил Гамильтон Бергер, — мы просим суд отложить дело до завтрашнего утра, чтобы у нас была возможность подготовиться к прениям.

Судья Сеймур взглянул на Перри Мейсона:

— Защита не возражает?

— Защита хочет продолжить слушание дела, — ответил Мейсон. — Окружной прокурор является представителем народа и получает зарплату от налогоплательщиков. Он был очень обеспокоен, что излишние задержки им слишком дорого обходятся. Мы хотим облегчить их бремя и приступить к делу немедленно.

— Хорошо, — согласился судья Сеймур. — Ходатайство обвинения отклоняется. Начинайте прения, господин окружной прокурор.

— Мы отказываемся от вступительного слова, — объявил Гамильтон Бергер.

— Тогда вы, мистер Мейсон.

Мейсон подошел, встал перед присяжными, улыбнулся им и заговорил:

— Леди и джентльмены, это будут очень короткие прения. Суд предупредит вас, что в деле, основанном на косвенных уликах, которые могут быть объяснены как-то иначе, кроме вины подсудимого, ваш долг оправдать обвиняемого. Это часть доктрины о разумном сомнении, которая является частью нашего закона и системы правосудия.

Вы сами видите, что произошло в данном деле: оно полностью зависит от косвенных доказательств. Вы знаете версию подсудимой из уст полицейского, который рассказал вам о чемодане, а также о письме.

Теперь становится совершенно очевидным, что письмо не пришло по почте, а было составлено самим мистером Тейлманом. Он отправил свою секретаршу за газетами и ножницами и смастерил письма.

Почему он это сделал?

Да потому, что боролся за контроль над одной из своих компаний. Контрольный пакет акций был у его бывшей жены, Карлотты Тейлман. Тейлман хотел получить эти акции, но другие хотели того же.