Дело об изящном силуэте - [37]

— В таком случае, — заключил Мейсон, — вы должны были дать ему двадцатидолларовую купюру.

— Совершенно верно. Я вспомнила: я дала ему именно двадцать долларов.

— Это были единственные двадцать долларов в вашем кошельке?

— Нет, их было несколько, десять — двенадцать бумажек. Я дала ему одну из них.

— Благодарю вас, ваша честь, — повернулся Мейсон к судье. — У меня все.

Гамильтон Бергер и его помощник зашептались.

— У вас есть вопросы к свидетелю, господин прокурор? — спросил судья Сеймур.

Явно выведенный из себя Гамильтон Бергер поднялся со своего места:

— Где вы взяли двадцатидолларовую купюру, которую дали водителю такси, миссис Тейлман?

— Разумеется, у себя в кошельке.

— А до того, как положили в кошелек?

— В банке, в Лос-Анджелесе.

— Вот именно, — сказал Бергер, — вы никоим образом не могли получить эти деньги от своего бывшего мужа, не так ли?

Мейсон вскочил раньше, чем прозвучал ответ.

— Одну минуту, ваша честь! Вопрос наводящий, он подсказывает свидетельнице ответ. Если обвинение намерено строить свое выступление на косвенных уликах, обстоятельства должны говорить сами за себя.

— Но это же наш свидетель, — возразил Гамильтон Бергер.

— Не имеет значения, — объявил судья Сеймур. — Вы можете обратить внимание свидетеля на какой-то факт или обстоятельство, но не можете подсказывать ему ответ, тем более отвечать за него. Возражение защиты поддерживается.

Гамильтон Бергер даже не пытался скрыть гнев.

— Когда вы видели своего бывшего мужа в последний раз?

— Два года назад.

— Когда вы в последний раз, до вашей поездки в Лас-Вегас, видели его секретаршу?

— Тогда же.

— Пусть факты говорят сами за себя, — сердито заявил Бергер и сел на свое место.

— Одну минуту, мисс Тейлман, — обратился к ней Мейсон. — У меня есть еще вопрос.

— Уважаемый суд, — сказал Гамильтон Бергер, — это именно то, о чем я предупреждал. Мистер Мейсон вызвал свидетеля, заверив суд, что хочет задать только один вопрос. Теперь он тянет время до обеденного перерыва.

— Я думаю, прокурор прав, — сказал судья Сеймур, — Этого свидетеля вызвали с целью задать только один вопрос.

— Совершенно верно, ваша честь. Но вмешалось обвинение и внесло в дело много нового. Я хочу задать вопрос относительно той информации, которая появилась во время допроса свидетеля окружным прокурором.

— Это право у вас, разумеется, есть, — согласился судья Сеймур. — Если ваши вопросы касаются только этой части допроса, вы можете их задать.

Мейсон подошел к свидетельнице:

— Вы говорите, что не видели своего бывшего мужа два года?

— Возражаю, вопрос уже был задан, и на него ответили, — сказал Гамильтон Бергер. — Если так пойдет, мы просидим здесь целый день.

Судья Сеймур, нахмурившись, взглянул на прокурора и сказал:

— Свидетельнице потребовалось бы гораздо меньше времени, чтобы ответить, чем ушло на ваши возражения. Я полагаю, мистер Мейсон, это предварительный вопрос?

— Да, ваша честь.

— Возражение обвинения отклоняется. Свидетельница, отвечайте на вопрос.

— Совершенно верно, — ответила свидетельница.

— А были ли у вас в течение, скажем, двадцати четырех часов до вашей поездки в Лас-Вегас какие-либо контакты с человеком по имени А. Б. Видал?

— Возражаю! — крикнул Гамильтон Бергер.

— Возражение отклоняется, — отозвался судья Сеймур.

Свидетельница секунду поколебалась и сказала:

— Я принесла присягу и должна признаться, что беседовала по телефону с человеком, который назвался А. Б. Видал.

— Когда состоялась эта беседа?

— Вечером третьего, в восемь тридцать. Во вторник.

— Чего хотел этот человек?

— Того же, что и другие. Поговорить об акциях.

— Он сказал, что его зовут Видал?

— Совершенно верно, А. Б. Видал.

— Он сообщил, откуда звонит?

— Это был междугородний звонок из Бейкерсфилда.

— Вы узнали голос?

— Нет, но было слышно, как кто-то тихо дает инструкции, и я уверена, что это был голос моего бывшего мужа. Связь была хорошая, а у меня очень тонкий слух.

— О чем шел разговор?

— Я сказала, что, если заинтересованное лицо хочет говорить со мной, я встречусь с ним в Лас-Вегасе в среду, четвертого, и приеду туда вечерним поездом из Лос-Анджелеса. Я также сказала, что не намерена обсуждать дела с посредниками, только с самим патроном. Я сказала, что знаю, кто это, и, если он желает вести со мной переговоры, может прислать мне сто долларов наличными на возмещение расходов, и я встречусь с ним в Лас-Вегасе.

— А потом?

— Я повесила трубку, не дожидаясь ответа.

— Вы получили деньги?

— Да, на следующий день мне домой принесли конверт с пометкой «Расходы на Лас-Вегас». В нем было пять купюр по двадцать долларов.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — У меня все.

Гамильтон Бергер подскочил к свидетельнице.

— Вы положили эти деньги в кошелек?

— Часть из них. Сколько-то я потратила на билет до Лас-Вегаса.

— Вы не сказали, что тот человек назвался Видалом, — упрекнул ее Бергер.

— Вы же не спрашивали, — ответила свидетельница. — Я сказала, что многие пытались заполучить мои акции, и у меня есть основания полагать, что некоторые представляли интересы моего бывшего мужа. Я не входила в детали, потому что вы не спрашивали.

Мейсон улыбнулся присяжным.

Гамильтон Бергер и Раскин опять зашептались.