Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек - [25]

Фен посмотрел на нее взглядом, полным нежной и торжествующей гордости – похожий бывает у хозяев собак, когда их питомцу удается удержать печенье на кончике носа.

– Полностью согласен! – сказал он и добавил с тенью подозрительности в голосе: – Кстати, Уилкс, как получилось, что я никогда прежде не слышал этой истории? Уж не выдумали ли вы ее часом?

К некоторому удивлению Найджела, Уилкс покачал головой.

– Нет, – ответил он, – я не выдумал эту историю. Живы еще несколько человек, которые могут это подтвердить. Как я говорил, дело не предавали огласке, наверное, поэтому вы никогда об этом не слышали.

– Вы думаете, есть вероятность, что это нечто… снова выберется наружу? – спросил Найджел, немного стыдясь за себя. При ярком электрическом свете такое замечание звучало значительно глупее, чем это было бы пять минут назад. Но Уилкс отнесся к нему серьезно.

– Не в том же виде, возможно. Людям, хотя они все еще и боятся скелетов, кажется, будто они в общем понимают природу этих явлений и могут с ними бороться. Вероятно, это произойдет каким-то другим образом. В конце концов, суть всего этого – убийство, как бы ни было оно организовано. Убийство всегда порождает убийство, долг, так сказать, никогда не погасить. А перед Джоном Кеттенбургом, если подумать, имеется должок у весьма многих. Поэтому, дерзну сделать прогноз, когда-нибудь, как-нибудь…

И в этот момент они услышали выстрел.

Глава 6 «Прощай, земное наслажденье» [58]

Краснеет от смущенья плоть нагая —

Кость голая торчит, стыда не зная,

Смешны скелету саван и покров[59].

Томсон

В комнате стало так тихо, как будто выстрел произвел оглушающий эффект. Лишь оправившись от первоначального оцепенения, Найджел понял, что он раздался снизу – из комнаты Дональда Феллоуза. В сочетании с историей, которую они только что услышали, звук этот трудно было назвать обнадеживающим. Даже невозмутимый сэр Ричард резко выпрямился в своем кресле и спросил:

– Это ваши глупые студенты валяют дурака, Фен?

– Если это так, – ответил тот, решительно поднимаясь с места, – они об этом пожалеют. Жди здесь, дорогая, – обратился он к жене, – а я пойду выясню, что произошло.

– Я пойду с тобой, – вызвался сэр Ричард.

– Мне тоже, – нескладно выразился Найджел.

Жена Фена кивнула и снова вернулась к вязанию. Уилкс промолчал, глядя отсутствующим взглядом на угасающие поленья в камине. Когда они вышли из комнаты, с решительным и мрачным видом, как сказал потом Найджел, сэр Ричард вытащил часы и повернулся к Найджелу:

– Сколько сейчас на ваших?

– Ровно восемь двадцать четыре, – ответил тот, кинув быстрый взгляд на часы.

– Точно. Прошло около минуты. Восемь двадцать три – приблизительное время.

– Вы не слишком опережаете события? – спросил Найджел.

– Это в любом случае пригодится, – кратко ответил сэр Ричард, и они последовали за Феном вниз по ступенькам.

У подножия лестницы они встретились с Робертом Уорнером, выходившим из уборной с озабоченным почти до смешного лицом.

– Черт, что это был за грохот? – удивился он. – По-моему, похоже на выстрел.

– Это мы как раз и собираемся выяснить, – произнес Фен. – Думаю, не ошибусь, если скажу, что он раздался отсюда.

Дверь в комнату слева от них, на верхней части которой было написано белым «Мистер Д. А. Феллоуз», оказалась приоткрыта. Фен толкнул ее, и все вошли вслед за ним. Комната не представляла собой ничего особенного. Она была скудно обставлена, как и большинство других в колледже, и единственным необычным предметом был рояль справа от дверного проема. Слева стоял экран, предназначавшийся, очевидно, для защиты от сквозняков, которые, как прекрасно помнил Найджел, в колледжном жилье бывают пречасто. Но на первый взгляд за ним никого и ничего не скрывалось. У дальнего окна, справа, возвышался небольшой письменный стол; обеденный стол с парой неудобных стульев находился на потертом ковре в центре комнаты; два обитых ситцем кресла стояли по бокам от камина, расположенного далее по левой стене. Помимо этого, из мебели имелся только большой книжный стеллаж, на одной из полок которого сиротливо ютилось несколько книг, другая же была занята большой кипой нот, псалтирей, собраний гимнов и месс. Несколько крошечных репродукций современных художников, прикрепленных на стены, обшитые дубовыми панелями, не особенно скрашивали их неприятную темноту, и в сумерках общее впечатление было чрезвычайно унылым. Комната не выбивалась из ряда абсолютно таких же, и, поскольку в ней никого не было, ни Дональда Феллоуза, ни кого-либо еще, Найджел лишь бегло оглядел ее и поспешил вслед за Феном и сэром Ричардом в дверь напротив входа, которая вела в спальню.

Эта дверь также была приоткрыта, и, войдя, они оказались в холодной, неудобной комнате, напоминавшей гроб и обставленной еще более скудно, чем только что покинутая ими гостиная. Но в данный момент они не обращали на детали никакого внимания.

Потому что рядом с дверным проемом стоял человек и смотрел вниз на Изольду Хаскелл, которая лежала на полу с черной дырой в середине лба, ее лицо – вернее, вся его верхняя половина – было почерневшим и обожженным.

Найджел, подобно многим, часто пытался себе представить, как почувствует себя в непосредственной близости от насильственной смерти, и тоже думал, что останется спокойным, сдержанным, почти равнодушным. Так что он был абсолютно не готов к острому приступу тошноты, охватившей его при виде этого неподвижного, безжизненного предмета. Он быстро перешел в гостиную и сел, закрыв лицо руками. Увлекаемый вихрем мыслей и подозрений, он все же слышал, как сэр Ричард произнес с вежливостью, показавшейся ему, как он потом вспоминал, чрезмерной: