Дело о сорока разбойниках - [91]

– Да, есть фонетическое сходство… – согласился доктор, машинально кивнув, уже достаточно хорошо знакомый со всем многообразием тюркских наречий. – Сўв йўқ – су жок. Похоже. Но ведь об острове ходит много нелепых слухов. В дракона-то вы не верите? И в Барсакельмесскую пери тоже?

Поляков было взволновавшийся и даже позволивший себе судорожно мерить шагами кабинет, остановился, замялся. Неловко было сознаваться в своем суеверии перед доктором. Но и доктор хорош – сначала молчал как рыба, в рот воды набравши, а теперь такие заявления.

– Позвольте, Иван Несторович, дракона, конечно, может, и нет, – проронил он, запинаясь, – но и озера тоже, уверяю вас, нет. Лет семь назад Аральское море было тщательно исследовано. Не кем-нибудь, а самим академиком Никольским. Я еще тогда не служил в Туркестане, но зато читал… да, читал о его экспедиции. Карты составили… подробные. Видел я и карты…

– Александр Минаевич, – прервал его Иноземцев, встал, оперся обеими руками о стол и, поддавшись вперед, так глянул на ротмистра, что тот замолчал и еще больше сконфузился, – значит, просто его не нашли. Вы исключаете такую вероятность?

Александр Минаевич окончательно впал в замешательство, он замер, выпучил глаза как у совы, похлопал ресницами, усиленно соображая, а потом запыхтел и надувать щеки стал как мехи, бровями шевелить, собирая на лбу глубокую морщину, и уже готов был согласиться с Иноземцевым, проявившим неожиданную для него напористость. Но решил все же пригласить к спору господ инженеров Пузыну и Бенцелевича, послушать, что скажут люди, края эти уж не первый год исследовавшие. Отправил канцеляриста с просьбой найти обоих.

По счастливой случайности и тот и другой пребывали в штаб-квартире управления и тотчас явились. Поведал им Поляков слово в слово о том, какие страсти рассказывал доктор Иноземцев, плененный сей весной Юлбарсом. Иноземцев же молча сел в стороне и принялся за изучение карт. Подсчитывал версты, что-то умножал, прикидывал, пытаясь припомнить, какие пейзажи наблюдал по пути, и приходил ли в себя после того, как ялик бандитов пристал к другому берегу. Но краем уха поглядывал на инженеров, насилу волнение скрывая, – сейчас эти знатоки пустынь смеяться примутся, не бывать тогда путешествию к аральским берегам. Скажут, что доктор Жюля Верна начитался или какого еще сказочника.

– Так что же вы, Иван Несторович, раньше-то молчали? – воскликнул Пузына, заставив того поднять взгляд.

– Раньше я не был уверен в увиденном и услышанном, – промолвил Иноземцев. – Не хотелось никого напрасно тревожить. Но теперь я собираюсь навсегда покинуть Туркестан и перед отъездом счел себя обязанным рассказать о тайнике басмачей. Было бы непростительной неблагодарностью пройти мимо и не оказать отечеству услугу в поиске исторических артефактов. – И добавил, не краснея, соврав: – А Юлбарсовых разбойников солдаты генерал-губернатора пытали, они вели несвязные речи, никто толком их не понял, кроме меня. Да и я, признаюсь, не сразу придал значение столь частому упоминанию о Барсакельмесе. Ведь слово это они не одиножды повторяли, пока я с ними по пустыне шел. Все награбленное они туда свозили. Что вам стоит проверить? А коли это так и есть? Сыщутся сокровища, утрем нос англичанам, пополним наши имперские музеи предметами искусства.

Инженер Бенцелевич сощурил глаза и улыбнулся.

– Ох, до чего бы это было прекрасно! Но только гложет меня одно сомненьице, сударь, вы вовсе не на Барсакельмесе побывали-с, а совершенно в противоположном от него месте. Местность весьма однообразная, легко заплутать. Какой ландшафт преобладал вокруг?

– Лёсс, следом пески, потом подошли к воде, – стал перечислять Иноземцев, указав на карту. – Все верно. От Уч-Аджи до южного берега Аральского моря, вдоль Амударьи пять сотен верст через все каракумы. Лошадь делает около ста верст в сутки. Получается не три, не четыре дня. Хорошо, пять…

– Верно, через каракумы, но только в обратном направлении. Да и лошадь песками сто верст в сутки не сделает.

Иноземцев опять насторожился, ощутив, как черная тень сомнения принялась подползать к сердцу. На мгновение им даже овладело негодование, он сжал зубы и кулаки, приготовившись к любому отпору. Но смолчал, взяв себя в руки.

– Глядите, из Уч-Аджи вы могли идти не на запад, а скажем, на восток, через пески Ширшутюр, – пояснил инженер, чертя пальцем по карте Закаспийской области. – Это очень опасное место, зыбучее, куда и опытный проводник носа не сунет, там разбойников искать никто не решится, а если они хорошо знают дорогу, то это будет служить им гарантом безопасности. Потом вы дошли, слава богу, до Амударьи, которую из-за весеннего разлива приняли за море. И верст пути поменее будет, как раз вполовину, что уже ближе к истине, ибо все ваше путешествие заняло сколько? С первого по одиннадцатое мая, насколько мне моя память верна? Переплыли, значит, реку, а потом поднялись в предгорья Кугитангтау.

Иван Несторович облегченно вздохнул и позволил себе улыбку.

– Никаких предгорий нам на пути не попадалось, – вернувшись в кресло и скрестив руки на груди, проронил он.