Дело о сорока разбойниках - [47]
Иноземцев недоговорил – снизу, с первого этажа, раздался чудовищный грохот, заставивший всех в ужасе замереть: разбилось стекло, следом другое, третье, повалилась жестяная посуда, жалобно тренькнули все разом музыкальные инструменты, будто кто на них обрушил гигантский молот. Распахнутые от жары и духоты окна хорошо пропускали каждый звук погибающих от странной, неведомой катастрофы товаров и прилавков магазина.
На мгновение всем показалось, что началось землетрясение, это было частым явлением в Ташкенте. Для землетрясения характерно изрядное дребезжание пола и покачивание люстры. Но люстра не шелохнулась, а шум с первого этажа даже усилился и отчетливо среди грохота прозвучали один за другим три выстрела.
Через мгновение стеклянные двери залы с силой распахнулись, полетели в разные стороны осколки, влетел ополоумевший приказчик господина Захо.
– Зверь! – проронил он, остановился на середине и рухнул в обморок, лицом тяжело ударившись о мраморный пол, будто ему кто в затылок выстрелил.
Бесшумно переступая лапами, вслед за приказчиком в дверной проем вошел самый настоящий тигр. Игроки и опустивший газету психолог застыли с обескровленными, вытянутыми лицами.
Осторожно, минуя битое стекло, хищник прошел мимо потерявшего сознание приказчика, вернулся, обнюхал его голову, потом повел мордой по воздуху, издав какой-то булькающий утробный звук. За дверью послышался топот, тигр прижался телом к полу, все думали, будет прыгать. Но ввалилась целая орава грязных сартских разбойников – человек девять-двенадцать, наверное. Все сплошь в халатах, но в добротных до блеска начищенных сапогах, с кривыми саблями наголо, у иных ружья, пистолеты были за кушаками. И только один держал в руках нагайку – невысокого росточка, в болтавшемся на худом теле полосатом халате, лицо его по самые глаза было замотано концом чалмы, впрочем, как у остальных членов шайки. Он вышел на середину, тигр выжидающие смотрел на своего хозяина, бил хвостом, но подать голоса или двинуться все же не смел.
Иноземцев с болью в груди узнал старого знакомца – хозяина Юлбарса, по стати узнал, по надменным манерам.
Атаман тоже, видимо, узнал доктора. Он медленно приблизился к Иноземцеву, склонился к лицу и тихо прошептал:
– Играете, Иван Несторович? Играйте, играйте. Только выигрышем потом сумейте распорядиться достойно.
Голос принадлежал Ульяне.
Она развернулась, махнула шайке рукой, тигру – нагайкой, выкрикнула что-то на туземном, изменив голос, и все дружно исчезли за стеклянными разбитыми дверьми.
Через минуту, очнувшись от наваждения, Иноземцев спрашивал себя – не почудилось ли ему только что это? Не был ли он настолько перепуган, что вообразил, что атаман к нему по-русски обратился, да еще и Ульянушким голосом и в ее любимой игриво-угрожающей манере.
Сердце его при этом с каждым ударом все больнее билось, пока не зашлось барабанным боем, пришлось подняться и расширить проклятый галстук. Стул позади него упал, от резкого грохота, нарушившего тишину, все разом вздрогнули. Тут гости бедного, потерянного господина Захо словно ожили, перестали изображать, кто героев «Ревизора», кто мраморные статуи, краска постепенно стала возвращаться их лицам, они зашевелились, кто-то опустил голову на руки, кто-то тоже, как Иноземцев, стал судорожно рвать на себе узел галстука. Только князь сидел неподвижно и улыбался краем рта. И было в выражении его лица что-то зловещее, казалось, он и не заметил, что минуту назад в комнате побывал огромный хищник, или ему столь опостылела жизнь, и внутренне он страстно желал, дабы тот с ним расправился.
– Вот тебе и шкура, – проронил Филатов, веривший самаркандским слухам о том, что Юлбарс пугал всех обыкновенной шкурой. – Зверь так себе, еще молод, но плешив. Видать, осенняя линька.
– Господи боже! Какая линька? – стонал Захо, хватаясь за голову. – Что с моим магазином? Что же там произошло? Что сталось с моим магазином?
– Живыми остались, и на том спасибо, – отозвался Обухов. – Пойти бы посмотреть, где Антонина и Виталина, и паренек туземный. Не испугались ли? Голосов их не было ли слышно?
– Приведите в чувство приказчика моего! – продолжал верещать Захо, мечась из стороны в сторону. – Андрей Михайлович, Иван Несторович, Иван Яковлевич! Кто-нибудь! Ну?
Иноземцев ничего не слышал и ничего не видел перед собой, его бил озноб. Какое-то время он стоял точно заговоренный, глядя в одну точку, а потом стал вдруг пятиться назад, неминуемо шагая к распахнутому окну, силой вцепился за воротник, остро ощущая нехватку воздуха, точно себя вновь на кладбище ощутил – в холерные дни его мучили эти неприятные сердечные приступы.
Тут произошло еще более невероятное. Полицейский доктор оставил свою газету, вдруг бросившись не к распростертому на полу приказчику, а к Иноземцеву.
– Успокойтесь, успокойтесь, – сквозь зубы говорил Дункан, протягивая руки, точно собирался того задушить. Иван Несторович не успел отшатнуться, как пальцы доктора оказались под его подбородком и плотным кольцом сжали горло.
– Что вы делаете? – мгновенно приходя в себя, вскричал Иноземцев и стал отчаянно вырываться.
1886 год. Молодой доктор Иван Иноземцев, чудак, готовый ради эксперимента впрыснуть себе любое только что изобретенное средство, до того надоел столичной полиции своими взрывающимися склянками, что его не сегодня завтра объявят бомбистом. От греха подальше коллеги помогают ему устроиться уездным лекарем в глубинке. Только кто же знал, что и в тихой Бюловке кошмаров столько, что хватит на всю Обуховскую больницу: здесь тебе и алмазы на дне озера, и гиена-оборотень, и оживающие дамы с портретов, и полчища укушенных людоедом пациентов, для которых давно нет места на казенных койках.
1887 год. Молодой земский врач Иван Иноземцев, чтобы поправить пошатнувшееся психическое здоровье после злоключений в имении Бюловка, переезжает в Париж, но и там не может избавиться от призраков прошлого и опасений за будущее. Несмотря на блестящую врачебную практику и лекции в европейском университете, Иван Несторович понимает, что тихой и безмятежной жизни во французской столице ему не добиться. Один из его студентов – внук самого Лессепса, гениального инженера и дельца, занимающегося проектом эпохи – прокладкой Панамского канала.
1888 год. Земской врач Иван Иноземцев не может наслаждаться спокойной жизнью в имении, да и женушка Элен все никак не может успокоиться и забыть свои фокусы и любовь к аферам. А тут еще выясняется, что изобретенный Иноземцевым препарат «лунаверин», который обладает необычными и отравляющими свойствами, Элен передала, шутки ради, одной крупной европейской фармацевтической компании. И скоро он выйдет под другим названием как микстура от кашля. Иноземцев не может допустить, чтобы яд попал на прилавки аптек по всему миру…
1907 год. Бывшему адвокату Эмилю Гершину, вернувшемуся из длительного путешествия по Гималаям, предстоит разгадать загадку смерти доктора Иноземцева. Для этого ему придется столкнуться с жертвами экспериментов над искусственной жизнью, раскрыть тайну стеклянного склепа на острове Лонг-Айленд и даже принять участие в кругосветном ралли Нью-Йорк — Париж… И конечно, в деле не обходится без коварной и обольстительной авантюристки Ульяны-Элен Бюлов-Иноземцевой…
Мы все носим тысячи масок и одеваем их сообразно обстоятельствам. Можем быть милыми и сострадательными, иногда немного глупыми, порой грубыми и нахальными. И для кого-то может стать шоком, когда близкий человек снимает последнюю свою маску, чтобы показать настоящее лицо, а под ней оказывается звериный оскал.
Ночью в приёмное отделение больницы привезли молодую женщину в бессознательном состоянии. Врачи всю ночь пытались привести её в чувства. А утром она пришла в себя и сбежала из отделения, пока никто не видел. Медсестра видела, как на автобусной остановке её насильно запихивали в машину двое мужчин и сообщила об этом в полицию. В ходе расследования этого дела, вскрылись не только преступления, но и очень интересные тайны некоторых особ…
Мог ли подумать австралийский миллионер Джейсон Полякофф, решив однажды жениться на русской красавице Соне Богдановой, что любовь к ней сведет его с ума? Мог ли он ожидать, что эта любовь превратит его из законопослушного человека в преступника? Мог ли он представить, что желание обладать картиной, на которой изображена женщина, удивительно похожая на Соню, доведет его до ограбления русского провинциального музея, где хранится это сокровище — полотно Зинаиды Серебряковой «Прощание славянки»? И мог ли Джейсон вообразить, что Сонь окажется две, а он будет вовлечен не только в преступление, но и в историю многолетней мести…
В доме престарелых произошел пожар. Экспертиза показала, что одна из погибших на самом деле была убита — кто-то, воспользовавшись суматохой, задушил пожилую женщину. Поскольку в городе уже давно ходили слухи о том, что директор этого учреждения обирает своих подопечных и производит странные манипуляции с их квартирами, корреспондент городской газеты Юлия Сорнева решила убить сразу двух зайцев — провести журналистское расследование обоих горячих дел. Для этого она устроилась в дом престарелых санитаркой и принялась изнутри разведывать обстановку.
Знакомые нам дамочки Аня и Геля отбыли в Москву, дабы театральные премьеры посетить, по музеям и выставкам походить. Но вскоре прервали свой вояж, так как в Тригорске их друзья-полицейские оказались в очень неприятной ситуации. Вот и вернулись подруги домой, чтобы защищать, помогать и спасать.
Порой эксперту-филологу Виктории Берсеньевой достаточно проанализировать текст, чтобы найти преступника. Именно поэтому к ней обращается владелец айти-компании Павел Кнопкин. Он подозревает, что один из его сотрудников продает секретные документы конкурентам. Вика и ее племянник Саша отправляются расследовать готовящееся преступление в столицу далекого Эквадора, экзотический город Кито. Но Сашу очень тревожит, что Вика слишком очарована молодым миллионером Павлом и принимает все его слова на веру. Похоже, она не понимает, что эксперт ему нужен лишь для прикрытия…