Дело о Короле оборотней - [57]

Он тут же перекинулся в человечью форму, конечно, уже без переломов, я знал, что из врачей у оборотней только акушеры и психиатры, остальные попросту не нужны. Что ж, оборотень в человечьей форме не сильнее человека, а этот, хоть и мускулистый, ещё и неуклюж до безобразия. Едва он встал на ноги и даже не успел выпрямиться, я выдал ему замечательный апперкот в челюсть. Глаза оборотня закатились, и он недвижным рухнул на землю. Теперь уже прыгнул я, перекатился через плечо, как учили, а когда вновь был на ногах, в правой руке держал серебряный кинжал, что недавно выбил у него.

Даже если кинжал и не серебряный, а я слыхал, что в Вервольфе серебряное оружие для граждан под запретом, он всё равно не лишний. Многие думают, что оборотня можно убить только серебром, но это далеко не так. Есть масса способов, один из них — отрезать голову, а это можно сделать и стальным лезвием. А можно и всадить кинжал в мозг, проще всего — через глаз. Конечно, на подготовительных курсах в гвардии, так называемой учебке, мы на самом деле своих инструкторов-оборотней не убивали, но на чучелах все движения отрабатывали до полного автоматизма. Даже те, кого направили служить в штабах или интендантами.

— Нет, Станислав, не надо! — истошно заорала Нина. — Пожалуйста! Не убивайте его!

Вот уж чего я не собирался делать, так это убивать здесь кого-то. Прикончить хозяина дома, а это наверняка он — не лучшая идея, особенно для того, кто хочет избегать контактов с полицией. По крайней мере, до тех пор, пока не знаю, что с Томой. Я почему-то не верил, что она до сих пор моется и не слышала визга, воплей и рычания.

— Где Тамара? — спросил я у Нины, подняв её голову за волосы.

— В доме. С ней всё в порядке.

— Показывай! Веди к ней!

— Я не могу. Перенервничала. Голова кружится.

— Отрезать? — злобно ухмыльнувшись, предложил я.

— Вика! — позвала она. — Иди сюда, скорее! Отведи его к тёте Томе.

Девчонка прибежала в волчьей форме. Я схватил её за загривок, приставил ей кинжал к горлу и потребовал, чтобы она перекинулась в человека. Она быстро превратилась, и я левой рукой взял её шею в удушающий захват, но душить пока не стал, даже кинжал опустил.

— Пошли! — потребовал я. — Чуть что не так, ломаю шею и отрезаю голову. Я умею это делать. Понятно?

— Да, — испуганно пискнула Вика.

Я ожидал протестов от её матери, но так и не дождался — Нина пребывала в обмороке. Её самочувствие мне было по хрену — я её не бил, если она помрёт, я ни при чём. А предполагаемый отец, для меня безымянный, лежал в нокауте, но дышал. И тоже хрен с ним — он напал на меня с оружием.

Тома была в дальней комнате, больше похожей на кладовку. Она лежала внутри какой-то прямоугольной конструкции, её руки и ноги были привязаны к длинным сторонам. Понятно, так ей не освободиться. Просто связывать оборотня, как человека, бесполезно — едва он или она перекинется, и узлы слетят с волчьих лап. А руки вытянуты в стороны, перекинутся невозможно — волк такую позу принять не может. Похоже, хозяева дома давно готовились к приезду родственницы, вряд ли у них эта штука где-то валялась на всякий случай.

— Что это ты тут делаешь? — ехидно поинтересовался я у неё. — Мне сказали, что ты моешься. Первый раз вижу такую ванну.

— Чего ты так долго возился? — фыркнула в ответ она. — Они же тебе не противники. Бухгалтер, домохозяйка и их мерзкое отродье, чтоб оно сдохло! Это она меня подловила, как последнюю дуру.

— Отрезать ей голову? — уточнил я, и Вика жалобно заскулила.

— С ума сошёл? Это же моя родная племянница! Разрежь верёвки, и я сама с ней разберусь. По-родственному. А её пока подержи.

Едва я освободил Тому от верёвок, она вскочила на ноги и начала размахивать всеми своими конечностями, чтобы разогнать кровь. Видно, кровь разгонялась плохо, онемение не проходило, и она перекинулась туда и обратно.

— Что с ней делать? — спросил я, показывая на Вику.

— Отпусти и отойди.

— Тётя Тома, не надо, пожалуйста! — заплакала девочка.

— Надо! — рявкнула Тома. — Иди сюда, маленькая дрянь!

Зрелище получилось не самым приятным — тренированная пограничница жестоко избивает подростка. Вика плакала и пыталась закрыться руками, но ни то, ни другое не помогало — во все стороны летели капли крови, куски содранной кожи и, как мне показалось, выбитый глаз. А может, и не показалось. Я попросил Тому остановиться, она в ответ посоветовала не лезть в её семейные дела. Наконец, девочка упала на пол, получила несколько пинков, но уже без прежнего остервенения, на том драка и закончилась.

— Надеюсь, племянница, ты всё поняла, — процедила сквозь зубы Тома. — Приводи себя в порядок и выходи во двор.

Во дворе Нина возилась с мужем, он уже стоял на ногах, но неуверенно. Тома молча ударила сестру в грудь, та рухнула на землю, но не заплакала, а что-то пробурчала. Я не разобрал, а Тома, наверно, поняла, потому что пнула её несколько раз, и я не сказал бы, что слабо.

— А ты, Витя, что скажешь? — обратилась она к мужчине-оборотню.

— Прости, пожалуйста, — Витя опустил голову.

— Не в голову, — потребовал я, перехватив кулак Томы возле самого его подбородка.

Разок я ему уже врезал, и отправил в нокаут. Если у него сотрясение мозга, такие удары, как она отвешивала Вике, запросто отправят его в могилу. А я не видел никакой необходимости в убийстве.