Дело о Короле оборотней - [49]

— Да, — отпираться не было смысла.

— Цель поездки?

— Туризм.

— Рая, чего ты к нему прицепилась? — поинтересовался её напарник, уже перекинувшийся в человечью форму и натянувший форменные плавки. — Что с ним не так?

— Запах, — коротко ответила девица.

— Я ничего не учуял.

— Ты — мужчина.

— Погоди. Он же эльф!

— Да. Причём единственный на весь дилижанс.

— Это не преступление. Заканчивай. Для отказа оснований нет.

— Мы имеем право не дать визу без объяснений, — заупрямилась девица.

— Имеем. Но не откажем.

Я приколол к шортам вервольфовскую визу, тоже брошь, только с изображением волчьей головы вместо солнца, и дождавшись Тому, сел в дилижанс.

— Всё, Стас, я больше не пограничник, — похвасталась она. — Мой контракт с пограничной стражей разорван по взаимному согласию сторон. Или просто по согласию, не помню, как оно точно звучит. Нельзя же до бесконечности пребывать в неоплачиваемом отпуске!

Я не знал, хорошо это для неё или плохо, поздравлять надо или сочувствовать, а потому решительно сменил тему — подробно описал ей странное поведение пограничников Вервольфа, её бывших коллег, и попросил объяснений, потому что сам абсолютно ничего не понимал. Я не впервые пересекаю границу через контрольный пункт, дважды ездил на Люпус-бич, и пограничники никогда ко мне не цеплялись.

— Не повезло, — расстроилась Тома. — У этой сучки Раисы сегодня выходной, не знаю, как она на посту оказалась. А нюх у неё слишком хорош. Не хуже, чем у меня.

— И что она во мне вынюхала?

— Ты на вид эльф, а пахнешь, почти как человек. Или, говоря по-вашему, ты выглядишь, как человек, но от тебя несёт оборотнем.

— Никогда мне такого не говорили, — удивился я. — Хотя с оборотнями дела имел, в Приграничье их хватает. И на Люпус-бич дважды ездил, каждый раз пограничный досмотр проходил.

— Твой запах как следует распознает только ищейка, причём обязательно женщина. Говорю же, не повезло. Раиса — отличная ищейка, и всё поняла.

— Что она поняла? — я-то ничего не понимал, не то что Тома и Раиса.

— Твой запах сражает женщину с хорошим обонянием наповал. Я растаяла, постояв полминутки рядом. У меня даже течка началась за неделю до срока. Или ты думаешь, что я отдаюсь каждому встречному эльфу, а потом мчусь за ним в Империю?

— Ты говорила, что растаяла от того, что я тебя гладил, — напомнил я.

— От этого — тоже. Но раньше я никогда не позволяла прикасаться к себе незнакомцам, ни людям, ни эльфам. Вы, эльфы, часто западаете на будущего партнёра с первого взгляда, а у меня получилось с первого вдоха.

Из наших попутчиков одна пара безутешно плакала, горюя об утерянном контрабандном серебре, и не обращала внимания ни на что больше, оборотни второй пары читали газеты и ругались, обсуждая прочитанное. Насколько мог судить, ни те, ни другие не подслушивали, хотя с оборотнями ни в чём нельзя быть уверенным.

* * *

Ночью мы почти не спали, и под мерное покачивание дилижанса я уснул, положив голову Томе на плечо. Сколько удалось поспать, не знаю, проснулся от вопля кучера «Всё, свернули с трассы!». Я едва глаза успел открыть, а остальные пассажиры, и Тома тоже, уже избавились от одежды. На их плавках и лифчиках были шнурки, которые можно развязать, потянув за кончик. Даже двое, пребывающие в трауре по трём серебряным вилкам, тоже не замедлили обнажиться, не переставая лить слёзы. У другой женщины на грудях глубоко отпечатались края лифчика, она недоумённо посмотрела на это безобразие, и перекинулась в волчицу и обратно, теперь грудь выглядела, как новенькая.

Тома фыркнула, а потом пояснила, что на международных трассах действуют имперские правила приличия, чтобы туристы оттуда путешествовали с полным комфортом, не впутываясь в ненужные неприятности. Ведь эльфы, без разницы какого пола, увидав чьи-то неприкрытые половые органы, считают, что им предлагают случку, и тогда начинаются всякие безобразия, как-то драки между туристами или избиения туристов местными жителями. А если ещё и полиция вмешивается… Что удивительно, если женщина одета хотя бы в самый крошечный купальник, ничего не скрывающий, заставляет большинство эльфов-мужчин вести себя нормально.

Тома вернулась к газетной статье, читала она медленно, наш шрифт ей хорошо знаком, но всё равно непривычен. Конечно, на границе она прочла содержимое десятков тысяч имперских удостоверений личности и тому подобных документов, но длинный текст — совсем другое дело. Смотреть, как обнажённая красавица с умным видом читает газету, было приятно и возбуждающе, но из головы не шла другая красавица — Раиса. Чего она ко мне прицепилась? Не заметил я, чтобы у неё досрочно началась течка от моего волшебного запаха, так неотвратимо поразившего Тому.

А если выбросить из головы все эти выдумки о запахе, который у меня со времён последней поездки на Люпус-бич наверняка не изменился, а тогда никого не заинтересовал, что ей могло во мне не понравиться? Кто я такой, она наверняка знала ещё до того, как спросила имя — последнюю неделю обо мне писали едва ли не в каждом номере местных газет, в провинциальной, наверно, тоже разок упомянули. И фотографий моих там немало тиснули. А главное, рассказали, что я связан с Томой, а уж её-то Раиса отлично знает.