Дело о Короле оборотней - [41]

— Вот как! — воскликнула Тома. — Ужас! Не думала на него!

— А мне кто-нибудь объяснит? — жалобно попросил Вася.

— Поехали! Сам увидишь.

— А если я увижу, но всё равно не пойму?

— Тогда дурак!

Вася обиделся и поплёлся к карете. Когда мы отъезжали, охранники губернатора уже вновь зажгли фонари. Понятия не имею, зачем понадобилось их гасить.

* * *

Охранник-человек стал на запятки кареты. Жорж разделся, перекинулся в огромного волка и собрался бежать рядом. Я и губернаторша уселись внутри, она — спиной к движению, я — лицом. Тома разлеглась на полу. Вася поначалу отказывался ехать рядом с ней, но я ему предложил на выбор занять второе место на запятках, сесть рядом с кучером, бежать за каретой или заткнуться и ехать внутри. Он возмутился, что Тома не хочет бежать рядом с Жоржем, а волчица объяснила, что ей лень.

Едва Вася устроился на сиденье, Жорж лапой закрыл дверцу, и мы поехали. Вася неотрывно смотрел в окно, видеть он там в темноте ничего не мог, но всё равно смотрел. Губернаторша успела раза три спросить меня, спасу ли я её милого сыночка Олежку, и я раза три ответил, что постараюсь, но ничего не обещаю. Всё это время снизу мне подсвечивал красным похотливый взгляд Томы, она постоянно то лизала мне левую руку, то слегка её прикусывала, не до крови, но чувствительно.

Остановились мы у огромного особняка мэра. Я знал, что его дома нет — уехал на охоту вместе с супругой, зато неожиданно там оказался губернатор. Он и его старший сын, Борис, стояли у ярко освещённых ворот и ждали нас. Физиономию Бориса украшал живописный синяк на левой скуле. Оба смотрели на меня, как на вошь — со смесью презрения и ненависти. У Томы глаза уже не светились, но под её взглядом они всё равно слегка попятились. Жорж тем временем принял человечью форму и даже успел одеться. Впрочем, одежды на нём было мало, так что не удивительно.

— Шеф, этих двоих хозяйка наняла, — доложил он. — А Василий — старший агент спецслужбы.

— Помню его, — буркнул губернатор и через губу бросил мне: — Ты нашёл моего сына?

— Нет ещё, — честно ответил я.

— Чего тогда не ищешь? Если нужны деньги, хоть сейчас выпишу чек.

Вообще-то, я обычно не приступал к расследованию, не получив подтверждения банка, что чек — не просто ничем не обеспеченный клочок бумаги. Но губернатор и его супруга — всё-таки необычный случай. Очень сомневаюсь, что кто-то из них выдаст необеспеченный чек. Это же будет ещё та сенсация, все провинциальные газеты об этом напишут, даже те, что за губернатора.

— Чек я получил, — ответил я, тоже через губу. — Но прежде, чем третий раз вытаскивать из задницы твоего малолетнего мерзавца, нужно обеспечить, чтобы его не спёрли в четвёртый раз. Это было бы уже не смешно. Мне, знаешь ли, не улыбается заниматься им до конца дней. С ним возиться неприятно.

— Олег — не мерзавец! — взревел губернатор. — Ты говоришь о пятилетнем ребёнке!

— Ну, да, конечно, — скривившись, протянул я. — Но сообщника преступников всё равно надо допросить.

— Какого ещё сообщника? Считаешь, кто-то в моём доме им помогал? — губернатор надолго замолчал, потом с трудом произнёс: — Нет, этого не может быть! Это наверняка кто-то другой! Хотя всё указывает…

— Кто? — с отчаянием в голосе спросил Вася. — Почему все кругом понимают, кто тут сообщник нелюдей, а я, офицер спецслужбы — нет?

— Не расстраивайся, — утешил его я. — Ты не один такой. Вон, Борис тоже не понимает.

— Но ты обещал, что я пойму, когда увижу. А я ничего не вижу.

— Теряем время! — рыкнула на меня Тома. — Поторопись! Допрашивай его!

Я не сомневался, что сообщником оборотней-монархистов был Борис. По первому похищению я не знал ничего, но второму и третьему он здорово поспособствовал — утащил к себе в кровать няньку, чтоб не мешала увести мальца, а потом уже сам привёл этого мальца в парк, да ещё и без телохранителей. Правда, я пока не знал, зачем он предал родителей и брата, но это можно выяснить когда-нибудь позже.

— Что вы все на меня смотрите? — возмутился Борис. — Неужто, дурачьё, думаете, что это я им помогал?

Я влепил ему неплохой удар в грудь, он бы упал, если бы я его не придержал за рубашку. А потом прислонил его к стене, и начал лупить уже двумя руками, стараясь причинить невыносимую боль, но при этом ничего не сломать и не отбить. Полицейские называют это допросом третьей степени, они его используют куда чаще частных сыщиков, но и нам иногда приходится. Тома смотрела на всё это безразлично, первая леди плакала, губернатор и телохранители отвернулись, а Вася застыл на месте, пытаясь время от времени что-то произнести, но так и не смог. Как я и ожидал, Борис продержался недолго. Сперва что-то замычал, потом, когда я остановился, заплакал и начал просить родителей, чтобы они его защитили от избиения.

— Признавайся! — потребовал я и в очередной раз вполсилы ударил его в живот. — Во всём! А не то…

Кто убил Арину, меня вовсе не интересовало. Даже если лично Борис. Это дело полиции или спецслужбы. Меня наняли в очередной раз найти мальчишку, а для этого не помешало бы допросить связника похитителей. Да, у них наверняка был связник. Борис должен был кому-то сообщить, что Олега привезли к матери, и он, Борис, попробует вытащить его в парк. Мальчишку же могли отправить прямо в столицу, а то и прикончить по пути, Вася именно это и хотел сделать. Связник, скорее всего, торчал в «Интуристе», и не сбежал, когда мальца выкрали на постоялом дворе и повезли в Вервольф. На всякий случай он остался на месте. Так может, он до сих пор там? Допросить бы его, глядишь, узнали бы что-нибудь новое.