Дело о «гробокопателях» - [4]

Они замолчали, когда я вошел в рубку:

— Что нового? — спросил я.

— Шторм приближается, — ответил Слава. — Уходить надо.

— Шторм? — Я оглядел безоблачный горизонт.

— По радио только что передали, — пояснил Слава.

— Понял.

Я вышел на палубу и сел на носу. Солнце едва поднялось над горизонтом, но уже припекало. Думать было лень.

Шторм приближается… По радио только что передали… Но… Радиостанция еще не работает!

Накануне вечером Шаталов заметил, что аккумуляторы у переносной станции сели. Слава предложил подсоединить радио к сети баркаса, но Кирилл Анатольевич отказался. Он уже подозревал? Или — опасался?

Шаталова я нашел внизу, он заканчивал зарядку аквалангов.

— Кирилл Анатольевич, давайте поговорим начистоту.

— Что-то случилось?

Я глубоко вдохнул и выпалил:

— Вы своих ребят тоже подозреваете?

— Не понял? — Он аккуратно положил акваланг в специальный шкаф и взял следующий. — С чего вы взяли?

— Радио можно было к сети подключить. Пока аккумуляторы заряжаются.

— Конечно.

— Почему вы этого не сделали?

— Не подумал.

— Знаете, что самое интересное?

— Что?

— Я вам не верю.

— И правильно делаете. Зачем старику верить. Вдруг я свихнулся?

— На сумасшедшего вы не похожи.

— И на том спасибо. — Шаталов присоединил акваланг к аппарату. — Что-нибудь еще… — Кирилл Анатольевич не договорил. Прислушался. Показал рукой на трап в дальнем конце небольшого коридора. И я тоже услышал приглушенные шаги, а потом мелькнула тень.

Или мне показалось?

Мы переглянулись и стали молча пробираться на палубу. Вылезли наверх через люк на носу. Немчук и Савельев были в рубке.

— Они стащили аккумуляторы, — гневно прошептал Шаталов. — Пока мы с вами трепались, они стащили аккумуляторы!

— Значит…

— Ничего это не значит!

* * *

Шаталов бросился вперед, к рубке.

Я старался от него не отставать. Мы застали Славу и Пашу в тот момент, когда они уже включили рацию и пытались ее настроить на нужную волну. Савельев заметил нас первым: толкнул Немчука — смотри! берегись! Слава резко обернулся и попытался с ходу атаковать Шаталова.

Кирилл Анатольевич увернулся и сбил Славу с ног, навалился сверху. Савельев прыгнул на меня. Он был моего роста, но намного тяжелее. Я с трудом увернулся, отступил назад и споткнулся о порог двери. Паша с мрачным и сосредоточенным лицом навалился на меня, прижал к дощатому настилу палубы.

Я напрягся, выгнулся всем телом — вот они, рефлексы! — и перебросил Савельева через себя. Паша нелепо взмахнул руками, сдавленно вскрикнул — аи! — и полетел в воду.

Шаталов по-прежнему прижимал Славу к полу в рубке. Оглянулся через плечо, увидел, что я уже «освободился», бросил сквозь сжатые зубы:

— Князь!

Я поднялся на ноги, помог встать Шаталову. Вдвоем мы оттащили Немчука вниз и заперли в каюте. Он сразу принялся барабанить в дверь.

Паша забрался на палубу сам. Он сидел на носу, судорожно ухватившись за фальшборт. Мы помогли ему подняться.

— Чья была идея? — спросил Шаталов.

— Его, — Паша мотнул головой вниз. — Славы.

— Кто? Кто должен сюда прийти?

— Воронцов.

— Откуда вы его знаете?!

— Вы же сами нас познакомили. Три года назад. В прошлом сезоне, когда ваши ребята уже закончили работу, Воронцов приехал в Выборг и нашел меня. Предложил подзаработать.

— Он был один?

— С ним какой-то Лукин Саша приехал.

— И сколько они вам предложили?

— По — двадцать процентов. Мы тогда со Славой по семь с половиной тысяч заработали.

— Воронцов продавал?

— Лукин. У него старые знакомцы в Выборге. Он им и продал.

— Когда они должны появиться?

— К вечеру.

— Откуда знаешь?

— Немчук говорил.

Мы проводили Пашу вниз. Он шел сам и не сопротивлялся. Только в дверях каюты остановился:

— Что со мной будет?

— Поживем — посмотрим, — провор чал Шаталов.

— Это… Я сяду в тюрьму?

— Иди. — Шаталов подтолкнул Паил внутрь и с силой захлопнул дверь. Из своей каюты продолжал вопить Немчук.

Мы вернулись на палубу. Шатало! включил рацию, настроился на канал пограничников. Но в эфир не вышел. Заметил мой удивленный взгляд и пояснил:

— На всякий случай. Погранцы обещали помочь, если что будет не так.

— И что теперь?

— Будем ждать. Ничего другого нам не остается.

— Кто такие Воронцов и Лукин?

— Воронцов — археолог. Он с Нерповым начинал. Когда тот умер, Воронцова ко мне в экспедицию отрядили.

— А Лукин?

— Авантюрист, — не сказал, а выплюнул Шаталов. — В начале девяностых раздобыл где-то военно-морские карты с промерами дна. Там все объекты указаны. Саша поприкидывал и отметил самые интересные. Пытался с Нерповым подружиться, но ничего не получилось — не успел. Потом познакомился с Воронцовым. Они сначала одну туристическую фирму в дело хотели втянуть: подводные туры и прочее. Но пограничники «зарубили»: потребовали дополнительные согласования и прочее, — Шаталов улыбнулся словно бы про себя. — А сейчас вот так промышлять стали.

— Семь с половиной тысяч — это много?

— За три-четыре дня работы? — спросил Шаталов. — По-моему, нормально.

9

Ждать пришлось почти пять часов.

Каждый час мы с Шаталовым менялись: один вставал в рубке с биноклем, второй шел отдыхать. Море казалось тихим и безмятежным. Эта картина успокаивала. Клонило в сон.

Около пяти часов Шаталов меня, уже задремавшего, растолкал: