Дело о физруке-привидении - [48]
Итак, мы подошли к самому узкому, как нам показалось, языку болота, и шлепнули первое бревно между двумя кочками. Встали на него — перед собой кинули второе. Перешли на то, первое вытащили за привязанный к нему ремень, проволокли перед собой, кинули — перешли на него. И так, пусть не слишком быстро, но продвигались вперед по заболоченному лесу. Чтобы ходить по обыкновенному болоту, такой способ не годится вовсе: трясина глотает что хошь, и довольно быстро. В нормальные болота человек и вообще-то соваться не станет — из безопасности. А вот по заболоченному лесу, где сосны еще стоят, так перемещаться можно. Хотя и совсем не весело. Особенно, если ты не знаешь, куда развивается болотина. По-хорошему, болото надо пересекать поперек в самой узкой части, но это если известно, где у него узкая часть и куда будет „поперек“. Так что мы проламывались сквозь чахлый сосняк практически наугад, взявши с карты только генеральное направление. И очень скоро за это поплатились: перед нами встал разлив еще больше первого!
Вспомнив все, что знали из народных выражений, повернули тяни-толкай прямо на юг. Еще через час плюхания доковырялись до подковы чистой воды, которая охватывала наше болото со всех сторон, оставляя свободным только обратный путь. Плюнуть на шум, сколотить плот? А потом опять тяни-толкаем? Вынули снова карту: самый близкий к нам холм указан был на берегу Сожа. Хочешь не хочешь, придется выбираться на берег и идти по нему, надеясь, что уж там-то будет проще. В конце концов, вперед идти все равно нельзя.
Степан влез даже на самую высокую сосну из поблизости стоящих, чтобы проверить, действительно ли вперед не получается. Из его слов выходило, что разлив тянется дальше. „Можно попробовать построить все-таки плот и плыть на нем, но тогда зачем вообще Новоивановка? Если это такой плот, что нас двоих удержит на воде, так давай сразу через Сож, найдем, чем грести,“ — и мы поплюхали обратно, пытаясь добраться до того самого холма.
Вокруг нас торжественно просыпался лес. Что-то орали птицы. Листья топорщились из почек. Куда-то торопилась успеть вода. Ветер деловито шевелил верхушки сосен. Все имело свой смысл, и только наши блуждания вперед-назад казались нам идиотскими. Приглушенный в целях конспирации разговор звучал примерно так:
„…Поворот — Передай — Тяни — Шлеп! Переход? — Держит. — Перехожу? Подожди, я стану сюда, тут прочнее… Давай. — Переход — Передай — тяни — епрст! Ремень выскользнул. Поймал. Передай — тяни — толкай, ну! — тяжелая, зараза! — шлеп! Блин, в глаз плеснуло… — Переход? — Назад! — Не держит! — Этот тоже уже засасывает. — Рвем! Кидай сюда, левее, тут вроде потверже. — Шлеп! — Переход — сколько времени? — Полдень! — Тяни — Шлеп! — Переход.“
(Приписка на полях „И так восемнадцать раз.“)
Короче, когда мы вылезли на берег Сожа, мы не то что плот — ракету согласились бы построить, только чтоб назад не соваться. И было уже часа два пополудни. С шести до двух — полная рабочая смена в болоте, а результат? Сели мы на берег, отмылись от болотной грязи и стали думать, как это всех великих путешественников не утомляет свои открытия делать.
Вспомнили кстати и о еде — достали еще консервов. Бульонные кубики не стали трогать — если еще ночь ночевать, как эту, то пачка нам весьма понадобится. Чаю попили. И пошли на юг вдоль Сожа. Дойдем до слияния с Беседью, потом вверх по реке поднимемся. Как-нибудь. Устали, помню, здорово — даже мыслей почти никаких не было. Шли на автопилоте, теплому ветру только радовались.
Так мы дошли до места, где Беседь впадает в Сож. Практически, мы эту чертову лужу все-таки обошли. Но каким крюком! Сколько было времени, уже и сам не помню. Похоже, часа четыре. К мосту подниматься недолго, встретим болота — не будем и пытаться обойти. Вернемся на берег, плюнем на шум, срубим деревья, слепим как-нибудь плот и перегребем через Сож. И мы стали подниматься вверх по Беседи, оглядываясь и остерегаясь больше по привычке, чем взаправду.
Но, похоже, набор приключений, выделенных судьбой на этот поход, себя исчерпал. Мы спокойно дошли до моста и некоторое время за ним наблюдали. Потом рискнули и перешли. Нарочно не стали ни пригибаться, ни делать перебежек: оправдывается виноватый. Показывая, что чего-то боимся, мы сами признаем свою вину. А так, если даже и увидят: шли ночью, таблички запрещающей не видели. Думать не думали, что в двух шагах от Ветки зона начинается. Утром поняли, где находимся, вот идем обратно. С таким объяснением не надо и по кустам прятаться, можно прямо по дороге идти. Что мы и сделали, потому как одного приличного болота нам хватило по самое нехочу.
И опять же, никого мы по дороге не встретили до самого выхода из зоны. Приключение явно шло к концу. Еще до темноты мы перешли Ветковский мост и были уже на Гомельском берегу. Надо было снова искать ночлег, и мы опять стали высматривать на карте какой-нибудь достаточно далекий от людей лесок, потому что проситься в дом не хотели. Ближе всего был нарисован фруктовый сад по дороге на север; к нему-то мы и направились.
Ночная дорога не то, что дорога утренняя. Звезды не перепутаешь с фарами. Люди, которые ездят по стране автостопом, говорят „Вниз по течению“, имея ввиду нужное им направление. Они неспешно передвигаются по обочинам, поднимая руку с оттопыренным большим пальцем: „Я еду не до ближайшего села или поворота. Я еду далеко, из-за меня Вам не придется останавливаться еще раз через пару километров“.
В сборник вошли фантастические произведения Марии Семёновой, Марии Галиной, Павла Молитвина, Елены Хаецкой и других известных авторов.«Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак», — говорили, если верить легендам, все без исключения знаменитости от Платона до Черчилля.А еще говорили и говорят: «Злой, как собака».«Быть может, по образу и подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?» — писал в одном из своих романов Дин Кунц.А еще положительные герои любят в праведном гневе вскричать: «Собаке — собачья смерть!»Они такие разные, наши четвероногие знакомцы, — чьи-то друзья, чьи-то враги.Они первыми были отправлены в космос и скоро будут сопровождать звездолетчиков, идущих «по пыльным тропинкам далеких планет».Их делали героями своих произведений такие непохожие писатели, как Лев Толстой, Джек Лондон, Рей Брэдбери и Михаил Булгаков.Слушать и читать об их подвигах, проделках и преступлениях — одно удовольствие, вспомните хотя бы бессмертную «Собаку Баскервилей».С собаками не соскучишься, а потому — приятного чтения!
В этом мире падающие звезды остаются жить среди волшебного народа; вредные птички летавки умеют странствовать между звезд, вот только начисто забыли об этом, и потому чаще оказываются в жарком или супе; телепорт угодил в замковый ров, исправно пополняя поголовье лягушек странными особями; инквизиция охотится на остроухих, а те готовы превратиться из тревожной сказки в опасную быль... но в этом мире никогда не оставят в беде и придут на помощь.
"… и великие воды не могут потушить любви… стрелы ее — стрелы огненные…" История любви Ивара и Ливии Харт.
Стеб. Пародия. Темный властелин узнает о попаданце, который может расстроить его коварные планы и злобные замыслы, и наконец решает разобраться, откуда растут ноги у проблемы. Так что кому приключения, сверхспособности и юные эльфийские принцессы, а кому-то придется за базар отвечать. Подозреваются все!
В сборник «Славянское фэнтези» вошли произведения Марии Семёновой, Андрея Валентинова, Елизаветы Дворецкой, Николая Романецкого и других известных авторов.Доблестные витязи, могучие чародеи и коварные злодеи, мастерски владеющие всеми видами оружия, вновь сходятся в смертельных поединках. Не на живот, а на смерть бьются за любовь прекрасных дев, счастье своих близких, ради славы или презренного металла, дающего власть над людьми и странами. Берегини смертельно ранят любовными стрелами, змии подколодные, летучие и плавучие стремятся извести человечий род, волхвы и ведуны бродят по градам и весям нашей и «параллельной» Руси, награждая, карая и милуя, когда по заслугам, а когда и потакая собственной блажи.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.