Дело о физруке-привидении - [45]
Ну, продолжала Кира, как мы ночью по корпусу ходили, в подробности вдаваться не буду. Было, впрочем, одно дитя, кричало «Не боюсь! Не боюсь! Это воспитка переоделась!» Так, кстати, от него утром самую душераздирающую историю услышали. Нет, еще расскажу. Занесло меня в палату мальчиков. А там на окнах плотные шторы, окна маленькие, темнота… жуть! И я в этой палате заблудилась! Ночь, видно фигвам — индейское жилище, брожу, в кроватях путаюсь, а где дверь? Ни выключателя, ничего. Чудом на печку набрела и от нее сориентировалась. Нет, это не «Чайка», но там тоже печки были (А клады были? подумал Даник и горестно вздохнул). Так знаете, чего я всего больше боялась? (Слушатели затаили дыхание) Наступить на ведро! Стояло у нас там ведро — чтобы дети из корпуса по ночам не шастали. А то пошла одна девочка ночью и провалилась, ободралась, шлепанец утопила. А утром ее родители приехали. Представляете?
Кира подождала, пока все отсмеются, и продолжила повесть. Самое интересное наступило утром. Толпы детишек с искрящимися глазами и развевающимися волосами носились из конца в конец длиннющего корпуса со стенаниями: «А вы видели? Видели?!» Видели немногие, но рассказывать желали все. В общем, получилось, что я полночи вылетала из шкафчика, треща пластмассовыми крыльями, под общий хохот закончила Кира.
Тут Елена Тимофеевна наконец обнаружила, что детишки третьего отряда и отдельные экземпляры второго (не соблазненные дискотекой) в неподобающих позах валяются на кроватях: в обуви и мнут покрывала! — и схватилась наводить порядок. Продолжение слушали на скамеечке — кто поместился — или на корточках возле, гоняя стервенеющих к вечеру комаров. Валькира успела избавиться от привиденческой униформы, но рассказ скучнее от этого не стал. Услыхав свое имя, даже подполз Терминатор.
— Был у нас в «Лесной сказке» один мужик. Гнусь редкая. Считался подменным воспитателем, но отирался только возле начальника. Как его звали? А… — Кира Дмитриевна махнула рукой. — Вот тоже, как Тер… тьфу, Игорь Леонидович, обожал по столу стучать. И чтоб тарелки подносили. То салатик не понравился — помидоров мало…
— А почему нам помидоров не дают? — вклинился лохматый, очень симпатичный пацан Ленечка. Он чаще других торчал на фехтовальной площадке и теперь глядел на Киру влюбленными глазами. Подозревали, что и прозвище «Валькира» придумал именно он.
— Рано для помидоров, — пояснила Ленка. — То есть, дорого.
— Так вот, этот Лев… отчества все равно не помню, здорово нас достал. Ирка даже рявкнула: «Не в ресторане под фикусом!» Он бросился к начальнику, скандал был ужасный. И тогда мы создали привиденческий хор.
— Как это? — спросила Жанночка.
— Ну, когда все воют хором, но на разные голоса. Начинают басы. Потом вклинивается стон повыше, а дальше — тонкий плач малютки-привидения из Вазастана. А после все наоборот.
Все попытались представить, как это может звучать: выходило зловеще и впечатляюще. Ринальдо даже подвыл слегка на пробу. Жанна Юрьевна шарахнулась. И хотела сказать, что такие вещи детям не стоит рассказывать. Они же… эти… возьмут на вооружение. Но упрекать воспитателя при детях выходило непедагогично. И Ленка вела себя спокойно, так что Жанночка промолчала.
— Потренировались мы выть, сначала в корпусе. А ночью вышли на тропу войны.
— Простыней бы не хватило, — вклинился Максим.
— А у нас по второй давали — вместо пододеяльника.
Таинственный шепот Киры очень хорошо позволял представить крадущийся во мраке ночи, зловеще воющий привиденческий отряд. Кто-то даже пожалел, что с ними ничего подобного не случается.
— А дальше — что? — задушено пискнула немо внимавшая доселе Виолка.
— А утром начальник не вышел бегать. Он бегал от здоровья. То есть, для здоровья. Со Львом. А еще мы девиц из третьего отряда намазали. Главное — нагреть пасту. Но про это я потом расскажу.
Тут как раз завершилась дискотека и пора было идти умываться перед сном.
А бегать в простынях неудобно. Очень неудобно. К сожалению, Максим понял это уже в процессе. Нижняя простыня путалась в ногах, шажки выходили маленькие — и как только получается ходить в юбках у женщин и шотландцев? — простыня промокала в росе, цеплялась за траву и, скорее всего, по краю уже зазеленела. Максим представил себе нагоняй, который ждет от Ленки и Киры. А может, он просто неточно следовал инструкциям? Верхняя простыня вела себя того злее. Оттягивала голову, пыталась вырвать с корнем булавку, царапала нос, забивала дыхание и, развеваясь, цеплялась за все что ни попадя. А попадалось многое: кусты шиповника и акации, низкие ветки, прочие непредвиденные (так как почти невидимые) препятствия. Свечной огарок отказался гореть в самом начале. Поди привлеки Катькино внимание! Разве что сопением и топотом. И луна, как назло, не только стала убывать, но еще и спряталась за зловеще рваную тучу и нагло подмигивала оттуда: мол, накося, не выйду! В общем, до ямки с привидением Максим доперся с трудом и гораздо позже, чем рассчитывал. Впрочем, утешал он себя, это лучше, чем лететь сломя голову и повторить Катькин подвиг.
Мальчишка привалился к сосне, передохнул и, подавая сигнал Данику, попытался ухнуть филином. До полуночи оставалось примерно пятнадцать минут. Максим ухнул еще раз, чувствуя, как холодеют ладони и настойчивое стадо мурашек спешит вниз по позвоночнику. Смешно пугаться собственного уханья только при включенном электричестве.
В сборник вошли фантастические произведения Марии Семёновой, Марии Галиной, Павла Молитвина, Елены Хаецкой и других известных авторов.«Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак», — говорили, если верить легендам, все без исключения знаменитости от Платона до Черчилля.А еще говорили и говорят: «Злой, как собака».«Быть может, по образу и подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?» — писал в одном из своих романов Дин Кунц.А еще положительные герои любят в праведном гневе вскричать: «Собаке — собачья смерть!»Они такие разные, наши четвероногие знакомцы, — чьи-то друзья, чьи-то враги.Они первыми были отправлены в космос и скоро будут сопровождать звездолетчиков, идущих «по пыльным тропинкам далеких планет».Их делали героями своих произведений такие непохожие писатели, как Лев Толстой, Джек Лондон, Рей Брэдбери и Михаил Булгаков.Слушать и читать об их подвигах, проделках и преступлениях — одно удовольствие, вспомните хотя бы бессмертную «Собаку Баскервилей».С собаками не соскучишься, а потому — приятного чтения!
В этом мире падающие звезды остаются жить среди волшебного народа; вредные птички летавки умеют странствовать между звезд, вот только начисто забыли об этом, и потому чаще оказываются в жарком или супе; телепорт угодил в замковый ров, исправно пополняя поголовье лягушек странными особями; инквизиция охотится на остроухих, а те готовы превратиться из тревожной сказки в опасную быль... но в этом мире никогда не оставят в беде и придут на помощь.
"… и великие воды не могут потушить любви… стрелы ее — стрелы огненные…" История любви Ивара и Ливии Харт.
Стеб. Пародия. Темный властелин узнает о попаданце, который может расстроить его коварные планы и злобные замыслы, и наконец решает разобраться, откуда растут ноги у проблемы. Так что кому приключения, сверхспособности и юные эльфийские принцессы, а кому-то придется за базар отвечать. Подозреваются все!
В сборник «Славянское фэнтези» вошли произведения Марии Семёновой, Андрея Валентинова, Елизаветы Дворецкой, Николая Романецкого и других известных авторов.Доблестные витязи, могучие чародеи и коварные злодеи, мастерски владеющие всеми видами оружия, вновь сходятся в смертельных поединках. Не на живот, а на смерть бьются за любовь прекрасных дев, счастье своих близких, ради славы или презренного металла, дающего власть над людьми и странами. Берегини смертельно ранят любовными стрелами, змии подколодные, летучие и плавучие стремятся извести человечий род, волхвы и ведуны бродят по градам и весям нашей и «параллельной» Руси, награждая, карая и милуя, когда по заслугам, а когда и потакая собственной блажи.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.