Дело кролика - [29]
— Подождите, Саша! — непонятно нервничая и отчаянно разминая сигарету перебивал Валентин Сергеевич. — Не стоит так сразу… Может быть, общая ситуация изменится к лучшему… Вот вы представьте себе; я кандидат наук, имею публикации, а зарабатываю меньше, чем какая-нибудь студентка, которая приходит ко мне на пересдачу. А она просто девочка на телефоне в кооперативе.
— Я не знаю, сколько вы теперь будете получать, Валентин Сергеевич, — со знанием дела ухмыльнулся медик, — но знаю, что будете преподавать.
— Ну как «что»? Я специалист по древнему миру.
— Вот-вот! «Рабовладельческий строй в Месопотамии как образчик развитого социализма».
— А мы пойдем защищать границы советской империи от полчищ империалистических гуннов, — глядя в небо, предрек Артем.
— Вы чего, ребята? — Любка растерянно стояла перед ними, не постигая происходящее.
— Да, собственно, ничего, Любаша… Были студенты, будем старшины.
— В лучшем случае, — оптимистически добавил Саша.
— Учиться надоело? — с надеждой спросила Любка, предчувствую что-то нехорошее.
— Это государству скоро надоест, что мы учимся… А ты что ничего не слышала, Люба? У нас коммунистический переворот.
— А? — успела удивиться Любка. Муля отвлекла ее от дальнейших расспросов; подрагивая и перебирая коготками, она отчаянно тянула поводок в сторону: на горизонте показался кобель.
— Тихо ты! К ноге!
Муля не отступила ни на шаг. Она подалась вперед и обмахивалась хвостом, точно кокотка — веером.
— Что, Люба, собачка не слушается? — весело гаркнул генерал, появляясь на ступеньках. Он был в парадном мундире, со всеми наградами и вещавшим о новой власти приемником в руке. Генерал подошел и возвысился над Мулей:
— Не для того мы Советскую власть восстанавливаем, чтобы всякая сука саботаж разводила!
Муля на мгновение презрительно скосила глаза наверх и стала смотреть в прежнем направлении. Генерал взревел, как заводящийся танк:
— Да если мы Чехословакию за неделю подмяли, неужели на тебя управы не найдем, потаскушка?!
С радостной злостью он обернулся к медикам:
— Ну что студенты? Вспомнили, сколько у вас было по истории КПСС? А ну покажите зачетки, я проверю!
Генерал довольно хохотал. Студенты, сбившись потеснее, стряхивали пепел с сигарет.
— А песню строевую спеть не хотите? «Мы красные кавалеристы, и про нас…»
Генерал маршировал на месте и в такт размахивал руками.
— Ну-ка, мальчик, иди сюда! — крикнул он, завидев Мишеньку, приближавшегося наконец-то к дому с «Белым аистом» в сумке. — Спой нам что-нибудь строевое!
Генерал поводил колесиком приемника и раздался «Танец маленьких лебедей».
радостно завопил Мишенька на знакомый мотив.
Ужинала Любка вместе с мужем и «Белым аистом». Олег так поздно вернулся из вечернего рейса, что детей уже пришлось уложить и они не услышали последних политических комментариев:
— На дорогах… (комментарий), одни пробки! Ни пройти, ни проехать, как с ума все посходили сегодня!
— Говорят, опять коммунисты у власти.
— Это правильно! — Олег одобрительно хлебнул щей. — Хоть порядок в стране будет.
Позвонили в дверь.
— Люба, привет, это опять я, — торопливо сказал Артем. — У тебя дождевика лишнего не найдется? А то мы с Сашком к «Белому Дому» идем, там, говорят, наши собираются.
— Что, дождь начался? — тоскливо крикнул с кухни Олег. — Вот зараза, я только машину помыл!
С утра, разнеся по участку почту, Любка вывела Мулю погулять. Та проявляла все признаки неблагонадежности. Теперь при виде каждого встречного кобеля она настоятельно повизгивала, а ушами и хвостом орудовала, точно флажками, которыми подают сигналы с кораблей. Любка взяла наперевес корявую хворостину и мрачно прикидывала, сколько же еще в их квартале наберется собачьих особей мужского пола. Не менее дюжины претендентов на Мулю заполонили абсолютно пустынный до этого скверик в считанные секунды и сейчас кружили рядом, как голодные акулы. Мелкие, крупные, поджарые, колченогие, со слезящимся затекшим глазом и хребтом, выпирающим из проплешин, безнадежно подволакивающие лапу, но с твердым намерением не упустить свой шанс. Кобели жадно дышали и, дрожа, принюхивались.
Мимо прошел генерал. Генеральский мундир был слегка запылен, словно его не снимали со вчерашнего дня.
— На парад идете, Альберт Петрович? — окликнула Любка.
— В киоск, за «Правдой», — бросил генерал вполоборота.
— А нам в отделение «Правду» не доставляли.
— Вот и разберемся, почему, — сказал генерал, ускоряя шаг.
В прямо противоположном генералу направлении — со стороны автобусной остановки — двигался Валентин Сергеевич. Вид у него был, как у полярника, снятого с дрейфующей льдины.
Валентин Сергеевич отрешенно погладил затрусившую к нему Мулю.
— Что, гуляешь, Му-Му? А Белый Дом не хочешь посторожить? Одну ночку? Под дождем?
Валентин Сергеевич распрямился и посмотрел в пространство левее любкиного лица.
— Знаете, я никогда не был сторонником народовольческого фанатизма… Те, кто остался, видимо считают, что это целесообразно — взрывать одной бомбой и себя и царя. Но весь парадокс в том, что именно царя-то взорвать и не удастся. Хорошо, что танки сегодня не пошли…
Инна не сомневалась: жизнь щедро дарит ей все, о чем она только мечтала. Провинциалка, она удачно устроилась в столице, случайный знакомый вскоре стал любимым и единственным.Друзья, развлечения, путешествия… Будущее безоблачно?Нет – Инна беременна, и это перечеркивает все ее надежды. Работа будет потеряна. Любимый оставит ее наедине с ее проблемами. Жизнь повернется к ней совсем другой стороной: ледяной, жесткой, бездушной.Казалось бы: стоит избавиться от ребенка – и ты вернешь себе потерянный рай. Но Инна принимает другое решение.Однако только в сказках добро торжествует.
Пятница, Кольцевая. Мелькают поезда, мелькают лица. Остановиться нельзя — толпа подхватит и понесет тебя дальше — не успеешь даже оглянуться.Как это похоже на нашу жизнь — калейдоскоп лиц, событий, судеб.Как трудно в рутине обыденной жизни найти свою любовь — человека, с которым будешь счастлив.Как часто мы ищем не там и находим не тех…А ведь каждая ошибка может оказаться роковой!Героини Евгении Кайдаловой — современные женщины, такие, как мы с вами.Они понимают — чтобы не ошибиться в выборе, надо прежде всего остановиться.Отрешиться от суеты.
Такое странное слово — любовь… Ну не странно ли, что можно сказать: «Я люблю шоколад… Я люблю свитера и кроссовки… Я люблю писать гелиевой ручкой… Я люблю Тимура». Студентка-отличница Варя, вечно растрепанная смешная Варежка, размышляла… Тимур, тот терпеть не мог ее пристрастие к свитерам и кроссовкам на все случаи жизни И съеденные на улице шоколадные батончики… Первая любовь, боль и счастье, падения и взлеты — может ли она определить всю дальнейшую жизнь современной женщины?
Эта странная война почти не имела геополитических последствий. Героическая оборона Севастополя не принесла России победы, а захваченный англичанами и французами Крым не остался в их руках. Русский флот, одержавший одну из самых ярких побед в истории морских сражений, был бесславно затоплен выстрелами из своих же пушек, а противник потерял гораздо больше солдат из-за преступной халатности командования, чем непосредственно в ходе боевых действий.Вместе с тем именно во время Крымской войны была организована служба сестер милосердия, стал широко применяться наркоз при операциях у раненых и родилась военная журналистика.
Майя давно не ждет от жизни радости, а уж тем более любви и романтики. Скучная, нелюбимая работа, постоянная тревога за сына – все это не дает ей расслабиться, почувствовать себя молодой. Эти проблемы знакомы миллионам женщин. Но Майе повезло. Неожиданно судьба дала ей шанс взглянуть на мир иначе, вернуть молодость и – главное – встретить человека, который помог ей поверить, что она может любить и быть любимой.
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.