Ночью приладили крюки — до той поры в тюрьме Плётцензее не вешали. Только обезглавливали.
Гитлер и Кейтель посчитали, что смерть от гильотины для участников Сопротивления слишком быстра. Исключение было сделано лишь для женщин.
Эльзе ввели в зал через боковую дверь. Руки ее были скованы сзади.
Был оглашен указ имперского министра юстиции об отказе приговоренной в праве на помилование. Как было отмечено в протоколе процедуры, «приговоренная держалась спокойно и сохраняла самообладание».
От сигареты и священника Штилле отказалась.
Легла на плаху…
Нож, опущенный палачом с высоты, скользнул вниз.
Через одиннадцать секунд врач из СС констатировал смерть.
…В Главном управлении имперской безопасности дело Эльзе Штилле, 31 года, журналистки, отправили в архив для бессрочного хранения. На обложке его стоял все тот же гриф: «Секретно! Дело государственной важности».
* * *
Советский народ, придя освободителем на немецкую землю, вернул людям правду, возвратил немецкому народу славу его патриотов.
Смерть не убила их.
Смерть не убила их дело.
Ибо правда всегда сильнее смерти, и нет силы, способной остановить ее, как невозможно уничтожить жизнь…
Москва — Берлин — Москва