Дело Гэлтона (сборник) - [13]

— Эй, подвезти тебя, Морт? — предложил водитель.

— Спасибо. Видать, жена моя опять запамятовала. — В ответе человека, который никогда не ошибался, звучало обычное раздражение мужа на бестолковую жену.

Гилман не был женат — в настоящее время по крайней мере. У него была когда-то жена — в течение шести лет — довольно интеллигентная и талантливая художница по имени Джудит, добрая, ласковая женщина, которая могла предложить сочувствие и понимание всякому, но только не мужчине, который был всегда прав. Этому ее не научили в Беннингтонском колледже, так что она ушла от него, забрав трехлетнего сынишку, и потом снова вышла замуж — за простецкого фермера, который вечно ошибался и уверял ее, что жить без нее не может. Гилман скучал и по ней, и по сыну и иногда вечером, валясь от усталости, понимал, как же он все-таки не прав, что никогда не ошибается.

Но он не думал об этом, пока «шевроле» уносил их прочь от города к «Преисподней». Они назвали уединенный охотничий домик «Преисподней», зная, что лишь тяжким трудом и страданием им удастся добраться до Рая[5]. Час спустя после того, как автофургон приехал к домику, в трех кварталах от автовокзала Олбани Уиллистон посадил к себе в «форд» Арболино и направился по маршруту, указанному ему коллекционером оружия. Было семь ноль-пять, когда худощавый профессор свернул на частную дорогу Карстерса. Путешествие было приятным и умиротворяющим, особенно под аккомпанемент радиоприемника, из которого неслись старые песни Лины Хорн, и болтовни каскадера о его милой жене, дочках и расчудесной голливудской житухе. Примерно в двухстах ярдах от шоссе Уиллистон заметил забор из колючей проволоки и тяжелые стальные ворота и притормозил.

Не говоря ни слова, он передал Арболино ключ, который ему вручил Карстерс. Каскадер отпер замок, распахнул ворота и последовал за «фордом» на территорию участка. Потом закрыл ворота и защелкнул замок, как и было предусмотрено. Все шло по плану, и через десять минут все четверо сидели друг против друга в большой обшитой досками гостиной охотничьего домика. Оба автомобиля стояли под навесом за домом, подальше от чужих глаз, а зеленый металлический чемодан покоился на огнеупорной плите перед камином. В руках у участников операции было по стакану, а в голове роились сотни вопросов.

Карстерс заговорил первым.

— Добро пожаловать в мою скромную хижину, — лукаво объявил он тоном радушного хозяина, закрывая глаза на недавнюю статью в «Нью-Йорк таймс», где роскошный семикомнатный дом был назван «архитектурным шедевром стоимостью в двести восемьдесят тысяч долларов, который изысканно прост и роскошен одновременно». Попивая ледяной коктейль, он продолжал: — Этот дом построил мой отец в 1927 году, чтобы скрыться здесь от мирской суеты. Он придумал этот изящный эвфемизм для сокрытия того факта, что моя мама была хоть и милая женщина, но алкоголичка.

Он поглядел на Уиллистона, гадая, как отреагирует профессор психологии на подобную исповедь.

— Я и не знал, что у тебя была мать, Пи-Ти, — кольнул его профессор.

Уиллистону и не надо было выслушивать рассказ о семейных неурядицах Карстерса и о душевных травмах его детства, Все это и так проявлялось во всем его поведении, в его привычках и увлечениях, во всем стиле его жизни.

— Итак, мы находимся на участке площадью в двести девяносто акров, восемьдесят из которых приходится на лес и великолепное стрельбище, которое я оборудовал здесь четыре года назад. Для тренировочной стрельбы из автоматического и крупнокалиберного оружия, — добавил миллионер как бы невзначай.

— Автоматического оружия? — переспросил могучий каскадер.

— Да он свихнулся на пушках, ты же знаешь, — тихим ехидным голосом произнес Уиллистон.

П. Т. Карстерс нащупал цепочку, пристегнутую к поту, выбрал нужный ключик в связке и нагнулся к зеленому металлическому чемодану.

— Автоматическое стрелковое оружие! — тоном аукциониста произнес коллекционер.

Три немецких девятимиллиметровых автомата «МП 40» образца 1944 года.

Два современных английских автомата «Л-2 А-3», видоизмененных в соответствии со стандартами НАТО.

Два автомата «М-3» калибра 0,45 с глушителями — продукция «Дженерал — моторе», которой пользовались в У СО во время второй мировой войны.

Три новеньких израильских девятимиллиметровых автомата «узи» — короткоствольных с деревянными прикладами.

Автоматический девятимиллиметровый пистолет Стечкина, используемый в Советской Армии.

Шведский автомат «Карл Густав» — модель 45, со складным стальным прикладом.

— Это же совершенно незаконно, — веско объявил Гилман, — и ФБР это не понравится.

— А давайте мы им не скажем! — предложил Карстерс.

Арболино и Уиллистон воззрились на удивительную экспозицию оружия и обменялись одинаково красноречивыми взглядами. Это все ненормально. Их владелец — ненормальный! Конечно, операция «Молот» — не для нормальных людей, но этот частный арсенал свидетельствовал о некоем умственном или эмоциональном расстройстве, которое ставило под угрозу всю операцию.

— Я полагаю, это еще не все? — задумчиво спросил профессор.

— Да, имеется несколько более простых образцов. Револьверы, карабины, пара снайперских винтовок с отличными прицелами. Мне удалось достать бушнеловский прицел «Фантом», который тютелька в тютельку подходит к моему «смит-энд-вессону» К-38. И еще кое-какая мелочишка.