Дело авантюристки с сумкой - [3]

Мейсон посмотрел на девушку за соседним столом, которую покинул Фолкнер. Казалось, что она не проявляет никакого интереса к разговору. На ее лице запечатлелось, подобно рисунку на китайской вазе, выражение ангельской невинности.

— Вы женаты? — спросил Мейсон у Фолкнера. — Я имею в виду, вы вновь женились после развода?

— О, да.

— Когда вы начали обхаживать Сэлли Мэдисон?

— Обхаживать Сэлли Мэдисон? — удивился Фолкнер. — Боже мой, я и не думал ухаживать за ней.

— Вы сказали, что она шантажистка?

— Так оно и есть.

— И она держит вас на крючке?

— Да, это так.

— Я боюсь, что вы не очень прояснили ситуацию, — заметил Мейсон, а затем неожиданно решительно добавил: — Если вы меня извините и не будете возражать, мистер Фолкнер, я поговорю с шантажисткой и выясню, что ей нужно.

Не глядя на Фолкнера, Мейсон вышел из-за стола и направился к Сэлли Мэдисон.

— Добрый вечер. Меня зовут Мейсон. Я адвокат.

Длинные ресницы поднялись вверх, черные глаза рассматривали адвоката с нескрываемой откровенностью спекулянта, разглядывающего товар.

— Да, я знаю, что вы Перри Мейсон, адвокат.

— Могу я присесть?

— Да, пожалуйста.

Мейсон подвинул стул.

— Мне все больше начинает нравиться ситуация, в которую попал Фолкнер, — сказал он.

— Да, Фолкнер нуждается в хорошем адвокате.

— Но если я соглашусь представлять Фолкнера, это может нарушить ваши планы.

— Я тоже так думаю.

— И вы не сможете рассчитывать на то, чтобы получить деньги.

— Как бы не так! — сказала она с уверенностью человека, чье положение неуязвимо.

Мейсон не без удивления посмотрел на нее.

— Как много вы хотите получить от Фолкнера?

— Сегодня пять тысяч долларов.

Мейсон улыбнулся.

— Почему вы делаете акцент на «сегодня»? Сколько это было вчера?

— Четыре тысячи.

— А позавчера?

— Три.

— А сколько будет завтра?

— Не знаю, но думаю, что сегодня он даст мне пять тысяч долларов.

Мейсон изучал ее безучастное лицо, на котором было слишком много косметики.

— Фолкнер говорит, что вы — шантажистка.

— Да, он хотел бы считать так.

— Так вы шантажистка?

— Возможно. Право, я не знаю. Если Фолкнер говорит обо мне гадости, то пусть лучше он расскажет о себе. Он ужасно невыносимый, грубый человек. Впрочем, какая польза от того, что я говорю? Вы все равно не поймете.

Мейсон откровенно рассмеялся.

— Я стараюсь докопаться до сути дела. Пока без особого успеха. Ну, а теперь, скажите мне, пожалуйста, что все это значит?

— Просто я хочу получить деньги от Гаррингтона Фолкнера.

— А почему вы думаете, что Фолкнер должен дать вам деньги?

— Он хочет, чтобы у него с рыбками было все благополучно?

— Вероятно. Но я не вижу никакой связи.

Впервые на ее лице со щедрой косметикой появилось какое-то выражение.

— Мистер Мейсон, вам приходилось встречать кого-либо, кому нравился человек, больной туберкулезом?

Мейсон озадаченно покачал головой.

— Продолжайте, — сказал он.

— У Гаррингтона Фолкнера есть деньги. Он израсходовал тысячи долларов на свое хобби. Одному богу известно, сколько он потратил на этих серебряных карасей. Он не просто богат, он просто смердит богатством. У него и в мыслях нет, как лучше распорядиться этими деньгами, чтобы принести пользу самому себе или кому-то другому. Он просто копит их, чтобы однажды умереть, оставив все это в наследство своей жене. К тому же он чертовски скуп. А тем временем у Тома Гридли настоящий туберкулез. Доктор говорит, что ему нужен абсолютный покой, его нельзя беспокоить, ему необходимо полное расслабление. Какие шансы у Тома выкарабкаться, если он получает двадцать семь долларов в неделю, работая по девять часов и день в сыром помещении. У него буквально нет времени побывать на солнце, за исключением нескольких часов по воскресеньям. Но этого недостаточно и вряд ли поможет. Мистера Фолкнера душат спазмы из-за умирающих рыбок, но он спокойно будет взирать на Тома, умирающего от туберкулеза.

— Продолжайте, — сказал Мейсон.

— Это все.

— Но какое отношение имеет Том Гридли к Гаррингтону Фолкнеру?

— Он не сказал вам?

— Нет.

Она вздохнула с негодованием.

— Возможно, я в чем-то ошибаюсь. Я подумал, что вы шантажируете его.

— Да, — сказала она со спокойной откровенностью.

— Но, видимо, не все так просто, как я думал.

— Вы что-нибудь знаете о карасях, мистер Мейсон?

— Ни малейшего представления.

— Я тоже, но Том знает о них все. Рыбки, которые являются гордостью Фолкнера, страдают болезнью жабр, и Том знает, как вылечить их. Единственное пока известное средство лечения — медный сульфат, который, однако, часто оказывается фатальным для рыбок. Иногда это средство помогает, иногда нет.

— Расскажите мне о способе лечения, который известен Тому.

— Это секрет. Но вам я могу многое поведать. Вместо тяжелого лечения, которое иногда убивает рыбок, этот способ мягкий и полезный. Конечно, в этом случае лекарство, изобретенное Томом, нужно тщательно смешивать с водой и в момент оседания оно может сконцентрироваться не в том месте. Если состав тяжелее воды, он оседает на дно, если легче — поднимется наверх.

— А как же Тому удается избежать этого? — спросил Мейсон с явным интересом.

— Он кладет средство на пластинку, которая вставляется в аквариум, и затем он меняет эти пластины через определенные интервалы времени.