Делец платит наличными - [16]

― А от кого же еще? Перестаньте темнить и говорите прямо, что вы намерены со мной обсудить? ― хмуро спросил он. ― Я вообще-то не понимаю, почему вы пришли прямо ко мне, а не к...

― Карасеву, ― закончил я. ― Ведь это именно Карась патронирует все фирмы, которые расположенные в этом здании, не так ли?

Виктор Фомич Кривоносов продолжал настороженно смотреть на меня, но хватка руки, заслоняющейся кейсом, заметно ослабла.

― Ах да, я же забыл представиться!

Я приветливо улыбнулся и сунул руку во внутренний карман. Кривоносов с ужасом наблюдал за моими действиями, даже рот слегка приоткрыл.

Но я достал вовсе не пистолет, как ожидал Виктор Фомич, а бумажник, из которого вытащил свою визитную карточку, которую катнул по полированной поверхности стола к начальнику бюро «Ястреб».

Шероховатый картон с очень четкой печатью врезался в кейс и, покрутившись на месте, остановился возле мизинца Кривоносова.

Виктор Фомич поставил дипломат на пол возле стола и, нагнувшись, ознакомился с текстом на визитке, не беря ее при этом в руки.

Потом он посмотрел на меня, снова уставился в визитку и еще раз окинул меня взглядом.

Вслед за этим Кривоносов поднялся с кресла, подошел к двери, закрыл ее ключом на два оборота и вновь уселся на свое место.

Не скрывая недавнего испуга, он поднес руку ко лбу и смахнул крупные капли пота.

― Хотите кофе? Или, может быть, водки? ― спросил хозяин кабинета тихим голосом.

― Мне кофе, себе ― что угодно, ― ответил я. ― Только без молока, пожалуйста.

Кривоносов прошел к бару и вытащил оттуда громоздкую немецкую кофеварку.

Опрокинув туда содержимое кувшина с водой, Виктор Фомич включил подогрев и, порывшись в столе, достал растворимый «Нескафе».

Я поморщился, но положил в стакан две ложки с горкой, а от сахара отказался.

Себе Кривоносов налил полстакана местной дрянной водяры и, для приличия буркнув что-то вроде «Ну, будем», выпил злодейку в три глотка.

― Вот так, ― проговорил он, прислушиваясь к своему организму.

После выпитой дозы Кривоносов слегка повеселел и даже дружески подмигнул мне.

― Вот работка, а! ― пробормотал он, с ненавистью смотря на свои дрожащие руки.

Я покамест молча слушал Виктора Фомича, изредка кивая на его жалобы.

― Если бы мне кто-нибудь сказал, что после ментовки, где чего только со мной не было, я сидеть в собственном кабинете и трястись при каждом визите, я бы решил, что надо мной издеваются, ― обращался ко мне Кривоносов, рассчитывая, очевидно, на сочувствие с моей стороны. ― Как будто самого вот-вот возьмут, право слово. Врагу, блин, не пожелаешь.

― Но, насколько я понимаю, такое положение длится всего месяц, ― отозвался я.

― Всего! ― возмущенно хрюкнул Виктор Фомич. ― Другой бы на моем месте за неделю в инфаркте свалился! А я ничего, держусь!

― Да я думаю, все устроится, Виктор Фомич, ― успокоил я его.

У меня были некоторые основания для такого утешительного прогноза.

Насколько я был в курсе дела, небезызвестный Карасев, «державший» все эти конторы и более известный в городе как Карась, в настоящее время подвергался ожесточенному давлению.

На Карася наезжал его бывший подельник Марат, недавно отбывший срок полностью, в то время как Карась отделался половиной и успел надежно закрепить свои позиции в городе и почти легализоваться.

Сам Карась выбрал верный имидж и теперь косил под филантропа и возглавлял фирму «Общее дело» ― фонд помощи заключенным.

Ежу понятно, что речь на самом деле шла о легализованном общаке.

Вокруг господина Карасева тесным роем вились мелкие бизнесмены и руководители убыточных предприятий, он был в хороших отношениях с местной епархией и периодически вкладывался в реставрацию церквей.

Особо удачным оказался для Карасева год прошлый, когда ему удалось оказать существенную поддержку кандидатам в городскую думу, одобренным администрацией.

Местные власти с большим удовольствием переложили суетные заботы по финансированию выборов лично на Карасева и тот, надо сказать, блестяще справился с возложенной на него высокой задачей.

А вот год нынешний принес с собой весьма серьезные проблемы.

Марат вышел на свободу, быстро оценил обстановку, пришел к выводу, что он обделен в прибылях, которые мог бы иметь, выйди на свободу он, а не Карась, и не так давно решительно заявил о своих правах.

Ситуация была крайне сложной.

Марат по старой памяти пользовался в городе огромным авторитетом и открыто выступить против него никто бы не решился.

Тем более, что за очень короткое время Марат развил бурную деятельность и смог сформировать вокруг себя очень мощную группу боевиков.

В этих обстоятельствах Марат сделал ставку на самых что ни на есть отморозков, столь же опасных и неуправляемых, как бешеные собаки.

Как бы ни морщились уголовные авторитеты, считавшие подобный контингент чем-то неприличным, это была сила, которая заставляла с собой считаться.

С другой стороны, Карась за эти годы сумел стать настолько нужным человеком, а его структура настолько удобной для всех, что сдавать его просто так Марату никто бы не решился.

Сначала ситуация подвисла и кроме череды затяжных переговоров с использованием калькуляторов ничего особенного не происходило.