Дефо - [30]

Знаем мы по судейским документам и такой факт, что в течение шести лет, с 1686 по 1692 год, ему один за другим предъявили различные денежные претензии по меньшей мере восемь человек. При полном сочувствии, на какое со стороны материально не заинтересованного потомства имеет право рассчитывать создатель «Робинзона Крузо», биографы по этим пунктам испытывают некоторое замешательство, потому что не могут же все иски быть злостно измышлены или же возникнуть по недоразумению. Похоже на то, что Дефо действительно посылал, случалось, в море корабли, которые не плавали, предполагал перевезти товары, которых и не было, или же присваивал средства, которые ему и не принадлежали. Если учесть, что в числе лиц, понесших из-за него убытки, хотя и не обратившихся в суд, была его собственная теща, то придется признать, что человек был он в самом деле склонный к большому риску.

«Так вы горды своей честностью? – на все обвинения сразу отвечал впоследствии через газету Дефо. – А позвольте спросить, случалось ли вам подвергать вашу совесть истинному искушению? Приходилось ли видеть жену вашу и детей ваших, готовых умереть с голода в то время, когда в кладовой у вас хлеб, не вам принадлежащий, в руках деньги, которые не ваши, что, впрочем, одно и то же? И что же, дать им погибнуть, но не притрагиваться к чужому?»

В таких тирадах один биограф справедливо предложил искать не оправдания для Дефо, а объяснение с ним нередко случавшегося, когда попадал он в тяжелейшие обстоятельства, при которых приходилось выбирать между жизнью и честью, и легко ли в самом деле тут сделать выбор?

К тому же торговые морские операции с Европейским континентом или с Новым Светом осложнились в ту пору из-за войны с Францией, начатой Вильямом III.

А самое основное заключается в меркантильном и авантюрном духе того времени, которым Дефо воспламенялся, становясь, однако, не циничным реализатором предпринимательских идей, а жертвой этих идей.

По разнообразию предприятий видно, насколько был он человеком увлечения. Водолазный колокол и производство кирпичей, корабельный фрахт и… и… кошки!

Долгое время кошек относили все-таки за счет злого вымысла или же какой-то ошибки, может быть, даже описки, и толковали «Кошек» с большой буквы, как название дома или торговой лавки какой-нибудь, поскольку У англичан имеется традиция обозначать различные строения не номерами, а названиями. «Кивет-Кетс» – чем не вывеска магазина? Однако выяснилось, что читать это надо с буквы маленькой, в прямом смысле: мускусные кошки.

Их было ровным счетом семьдесят штук, этих пахучих зверьков, выделения желез которых тогда применяли в парфюмерии. Дефо купил их дешево, прямо в Ньюингтоне, у владельца кошачьей фермы, считавшего, как видно, дело неперспективным. Дефо смотрел вперед, ко смотрел, как с ним нередко случалось, чересчур далеко, ибо в тот момент кошки совсем упали в цене, а Дефо в ожидании крупных барышей успел задолжать и с грехом пополам и с убытком от кошачьего хозяйства избавился.

Не выручил его и водолазный колокол. На современный взгляд сооружение совершенно зверское, колокол был для эпохи Дефо последним словом спасательной техники. В принципе изобрел его один швед, которому удавалось опустить этот прибор, в самом деле напоминающий церковный колокол, на глубину больше ста метров, да еще с человеком, стоявшим под металлическим колпаком на небольшой площадке. В этой ныряльной машине крепкие люди могли продержаться иод водой почти полчаса, и применялся этот колокол для подъема товаров с затонувших кораблей. А уж море представляло собой богатейшее кладбище торговых судов. Но Дефо вновь не повезло: проект его компаньона оказался фикцией, и он опять понес одни только убытки. Идея спасательного колокола, видно, сильно им овладела, поскольку за ее осуществление, и с равным неуспехом, принимался он дважды, все не веря, как это можно не использовать столь очевидный способ обогащения.

Но тяжелейший урон нанесли ему корабли. В феврале 1694 года в парламенте было заслушано «прошение Даниеля Фо, торговца, заявившего, что он потерпел значительные материальные убытки из-за войны с Францией». Речь шла о торговых судах, потопленных или захваченных в плен. Позднее такие потери возмещались из государственной казны, а Дефо пришлось просить парламент помирить его с кредиторами.

С должниками-банкротами тогда было так: в случае бегства – при поимке смертная казнь. Добровольное подчинение закону – тюрьма. После тюрьмы соответственно руки уже не подадут: тоже в своем роде смерть – деловая.

Дефо это касалось в первую очередь, поскольку деньги на фрахт судов он, погоревший с кошками и с колоколом, почти целиком занял. В нижней палате, где заседали люди торговые, подобные ему самому, указ получил одобрение, зато палата лордов после двух дней обсуждения проект отклонила. В основном было это сделано в пику Вильяму III, считавшему войну с Францией целью своей жизни.

А общественный энтузиазм англичан распределялся тогда но двум основным направлениям. Одни хотели видеть Англию обособленной страной, в полном смысле островом, это были обломки старой аристократии, владевшей землей. А те, в чьих руках имелись корабли и товары, искали путей ко всему остальному миру. Но пути эти вели к войнам, к большим расходам, и Дефо, энтузиаст мировой торговой политики, испытал все издержки военно-деловой экспансии в первую очередь на себе. Дефо отважно обещал кредиторам удовлетворить их требования и действительно спустя десять лет сумел из семнадцати тысяч вернуть более двух третей, но все-таки не расплатился полностью… За ним так и тянулась цепь, и любой из недругов – их у Дефо было довольно – мог при желании дернуть эту цепь очень чувствительно. Практически по законам того времени он в любую минуту мог быть объявлен преступником и посажен за решетку.