Дедушка, не спи! - [76]

— Какие демоны?

— Мне известен только один из них — проповедник. Есть и другие. Все они злые и готовы забрать тебя, но у них есть свои правила, и они не могут их нарушать.

Мы подошли к ручью. Рамилка зачерпнул воды и ополоснул лицо.

— Твоя доска. — Он сунул руку под куст и вытащил мой плот. — Ночью ручей течет в обратную сторону, и по течению тебе будет легко добраться до границы. Скоро наступит утро, и течение поменяется. Ручей направится к морю, и шансов вернуться в свой мир у тебя не будет.

Я опустил доску на воду, и поток тут же подхватил ее.

— Я увижу тебя еще когда-нибудь?

— Не знаю, Дэн.

В его прощальном взгляде я прочитал все, во что так не хотел верить.

— Передай маме, что я счастлив, — напоследок сказал Рамилка и оттолкнул меня от берега.

Я схватился за доску. Ручей понес меня во тьму. Вода бурлила, доска неслась вперед. По-над берегом метнулась тень, и шорох листьев обозначил движение какой-то фигуры. Вскоре заросли расступились, и ручей влился в маленькое озеро у отвесной скалы. В скале я увидел проход, по которому продолжил свой путь.

Часть третья Дорога мертвецов

Я подставил стул и срезал веревку. Тяжелое тело опустилось мне на плечи. Я перенес Мишу на кровать и высвободил шею из петли. С первого раза это сделать не получилось. Руки тряслись, как перед смертью, и я все время ждал, что Миша очнется и что-нибудь произнесет. После того, как веревка поддалась, я опустил его голову на подушку, а сам уставился на тонкую, но глубокую вмятину, оставленную петлей. Даже труп в погребе проповедника не смотрелся так ужасно, как этот кроваво-синий след, вдавленный чуть ли по самый шейный позвонок.

Я укрыл Мишу одеялом и прошептал:

— Еще не все потеряно, мой друг! Мы им покажем!

Ночью автобусы не ходили, и единственным шансом добраться до села являлось такси, на которое у меня не хватало денег. У меня имелась тысяча рублей, но те средства лишь отчасти покроют расходы на топливо. Ни один таксист не решится везти мне в село без доплаты за свои услуги, поэтому мне требовалась сумма, как минимум вдвое превышающая первоначальную. В этот момент и пришла идея опустошить Мишин кошелек. По дороге в село я не раз думал, что поступил плохо, но разве у меня был выбор? В Мишином кошельке мне посчастливилось отыскать еще две с половиной тысячи, чего хватило не только на дорогу в село, но и на автобус в обратную сторону. Автобус отправлялся с вокзала в восемь часов утра, и я рассчитывал на него успеть.

Таксист подъехал к дому моего детства рано утром. Мама еще спала, и как только мы заехали в село я ей позвонил. Сказал, что срочно нужна тетрадь для подготовки к экзамену. Мама открыла дверь. Я проскочил в дом и кинулся к столу, где в самой глубине нижнего ящика лежал… кулон. Без цепочки кулон смотрелся не так привлекательно, и я надеялся, что если однажды мама увидит его, она отнесется к нему, как к игрушке. А как еще можно отнестись к маленькому рапану на веревочке? Мама предложила мне позавтракать, но я сказал, что нужно бежать и пообещал вернуться на выходных. Таксист подождал меня у входа. Я попросил его не уезжать, чтобы у мамы не возникло сомнений, как я доберусь обратно. Я сел в машину, помахал ей в окно, и мы поехали, а как только машина свернула за угол, водитель остановил.

— Все как договаривались? — спросил он.

— Да, — ответил я.

— Две девятьсот.

Я протянул деньги.

— Спасибо.

— Удачи.

Он знал, что мне пожелать. Когда прыгаешь на дно глубокого колодца, только и остается надеяться на удачу. Луна вышла из-за туч, и я вдруг вспомнил ночь, когда мы с Владиком пробирались через кусты смородины, а Рамилка ругался на нас за сломанные ветки. Мне казалось, что это было так давно, а на самом деле прошло всего несколько лет. Но ведь за то время с домом проповедника могло случиться все что угодно. Его могли снести, продать, разворовать, а погреб засыпать землей. И что же? Граница еще существует?

Наверное, вход в другой мир — был самой большой тайной, которую мне когда-либо приходилось хранить. Я не рассказывал о нем никому на свете, и однажды почти забыл. Но, когда мне приснился Рамилка с собакой на руках, я все вспомнил. А еще я вспомнил, что так и не передал матери его слова.

«Скажи ей, что я счастлив».

Минуло пять лет. Не так много, чтобы говорить о прошлом. Но мои друзья поменялись. Сабина уехала учиться после девятого класса, и теперь жила в Ростове. Мы виделись с ней лишь однажды в две тысячи седьмом году, и наши чувства уже не были прежними. Она нашла себе парня. Смелого и красивого. Наверное, он был во всем лучше меня, но она мне этого не сказала. Наша встреча была короткой, как поцелуй. Я потерял самую красивую девочку в своей жизни. А чуть позже новости о ней стали доставлять мне настоящую боль.

Я не состоял ни в одной из социальных сетей, и, чтобы посмотреть, как Сабина меняется с годами, приезжал домой, шел к Владику, и мы сидели у компьютера, листая ее фотографии. Судя по снимкам, которые девочка выкладывала в сеть, друзей у нее было предостаточно, а вот подруг не было вообще. Она нашла себя в мире мальчиков, разделенных на две категории: те, кто ее хотел, и те, кто ее получил. Год от года ее внешность преображалась. Я все больше обожал ее волосы. Коса доставала ей до пояса и была ровной и пышной, точно на зависть остальным. Сабина сильно красилась и выглядела старше. На одной из фотографий мы увидели, как ее друг сует ей под платье руку, а Сабина смеется, словно ничего не замечает, или ей просто все нравится. Девочка стремительно неслась во взрослую жизнь, и в какой-то момент я понял, что мне ее уже не догнать. И стоило ли?