Дедушка, не спи! - [25]

— Где вы были? — обратился он.

— Бегал, — пробормотал я.

— Далеко?

— На зарядку.

Он окинул мой внешний вид, который в каком-то смысле можно было отнести к спортивному, и сказал:

— Встать в строй.

Я поплелся в конец строя, где сонные курсанты пытались подколоть меня не особо смешными шутками.

Начальник строевого отдела говорил еще около двух минут. За то короткое время я понял, что ночью в роте приключилась беда, и виноваты в ней несколько придурков, которых командир почему-то очень любил.

Когда всех распустили по кубрикам, я запер дверь на замок и сел напротив Миши.

— Что они сделали?

— Ничего.

Я нахмурился.

Миша улегся на подушку и отвернулся к стене. Только сейчас я заметил, что в двери нашего кубрика было выбито стекло.

— У тебя плохое настроение? — поинтересовался я, разглядывая пустую оконную раму.

Гомон несся из коридора. Каждый, кто проходил мимо заглядывал внутрь.

Миша не ответил. Я не стал его мучить, вышел из кубрика и пошел по коридору, считая выбитые стекла.

Один, два, три, четыре. Кто-то наблевал под дверью. Пять… Оборванные искусственные цветы валялись за комнатой бытового обслуживания. Сигаретный окурок торчал из прожженной пластиковой крышки, прикрывающей электропровода. Со стороны туалета два дневальных начинали подметать пол. В помещении было холодно.

Я дошел до туалета, насчитав восемь выбитых стекол и одну выломленную дверь. Эту дверь, командир роты всегда держал закрытой, потому что за ней располагалась уютная комната отдыха. Он знал, что мы звери, и если бы держал ее открытой, внутри давно был бы бардак. В чем-то мой дед оказался прав.

Я шагнул в комнату отдыха навстречу тошнотворному запаху. Окурки, пепел, шелуха из-под семечек и фисташек, прочее дерьмо после большого застолья кто-то аккуратно сгреб в кучу и оставил на столе. Под столом валялись четыре пустых бутылки коньяка. С балконных окон были сдернуты гардины. Дверь на балкон тоже состояла без стекла. Осколки еще никто не подметал, и они лежали на полу, как первый снег. В комнату зашел Рома Пискун.

— Привет!

— Привет.

— Что ищешь?

— Ничего.

Рома подошел к столу и пнул одну из бутылок. Звон стекла на мгновенье заглушил вой ветра.

— Что произошло ночью?

— Ты не знаешь?

— Нет. Я ночевал у отца.

— Бендеры, — коротко ответил Рома. — Фашисты!

Бендерами Рома называл тех ребят, кого я именовал чуть проще — придурками.

— Игорь был здесь?

— Нет. Игоря не было и Мордака тоже. Зато все остальные были. Тупица, Сантист, Бах, Коля Розякин. Потом к ним прибавились Саня Мерошниченко, Бондарь, Гоголь и Шашлыков. А все началось с того, что Бах и Коля Розякин пришли в роту после клуба с тремя девками и четырьмя бутылками коньяка. Еще пиво было, но я не знаю сколько. Бутылок не осталось, потому что они все разбили о стены. Осколки еще валяются в северном крыле. Девки… я одну только видел… Очень красивая. Короче, Коля Розякин взял одну из них и отправился в твой кубрик. А точнее к Мише! Вроде Сантист разболтал, что Игорь и Олег над ним прикалывались, что ему девку приведут. А тут такое подвернулось, и они захотели шутку в реалити-шоу превратить. Только получилось это хреново, потому что Миша дверь не открыл.

— А как же этот предатель, Сантист!? У него же наши ключи.

— Видимо, не оказалось в тот момент, — Рома одернул свитер и продолжил. — Короче, Мишаня заперся и не открывал. Это ребят еще сильнее подстегнуло. Особенно Колю. Он сначала хотел дверь с петель снять. Потом через балкон пролезть, но Миша и там все закрыл. Они с Тупицей и Гоголем столько гадостей кричали, у меня у самого уши чуть в трубочку не свернулись. Не знаю, как Мишаня все это стерпел. А еще перед девками пьяными! В конце концов, Коля Розякин стекло в двери рассадил, и вся толпа к вам в кубрик ввалилась. Что там было, в подробностях я не опишу. Знаю только, что девка разделась сама, а с Миши они штаны стягивали-стягивали, но так и не стянули. Кто-то даже все на камеру снимал.

От услышанного я остолбенел. Я не мог представить, что такое способно произойти в нашей роте.

— И сколько это продолжалось?

Рома пожал плечами.

— Мишане хватило. И мне бы хватило, — он кивнул на разломанную дверь. — Они начали бухать у меня в кубрике, потом кубрик стал тесен, и они решили попасть в комнату отдыха. Ключи писарь забрал. Его вызванивали, но Серега точно жопой чуял. Не ответил. Тогда они решили вскрыть комнату отдыха самостоятельно. Быстро не получилось, но какие могут быть проблемы, когда в твоей команде Тупица… — он понизил голос до шепота, опасаясь, что кто-то мог нас подслушивать. — Макс Таранов. С четвертой попытки он снес ее, сломав себе руку. Макс был настолько пьян, что этого даже не почувствовал и веселье продолжилось.

— Где он сейчас?

— В больнице. Та блевотина на стене — его наследие. У него крышу полностью снесло. Хорошо, что без скорой помощи обошлось.

Я выдохнул.

— Не знаю, что было в комнате отдыха. Сам знаешь, где находится мой кубрик. От него досюда сто метров пешего пути. Я не выходил за дверь. Саня Мирошнеченко сказал, что девка, которая раздевалась перед Мишаней, совсем разошлась, и парни решили ее оприходовать. Зачем добру пропадать? Так Мирош сказал.