ДЕДские народные сказки, или Были-небыли про то, где были — не были - [17]

Впрочем, Иванушка и дед в этом всем уже непосредственного участия не принимали, но, находясь на безопасном удалении, были тем не менее в курсе происходящего и даже регулярно получали кое-какую информацию из самого штаба чебаксовской империи…

Довольно долгое время великан не замечал ничего. Потом, постепенно, в нем стали зарождаться некие смутные ощущения. Долги потребителей вдруг без видимых причин начали сокращаться, иностранные державы, будто вступив в закулисный сговор, принялись одна за другой под разными предлогами затягивать процесс подписания важнейших документов, требуя снижения тарифов и угрожая в противном случае перейти на альтернативные источники электроснабжения.

И Чебакс, начиная-таки мыслить в правильном направлении, послал целую армию своих контролеров произвести внеочередную проверку электросчетчиков у потребителей. Однако те ничего предосудительного нигде не обнаружили. Пломбы оказались в полном порядке, стекла — без трещин, характерных проводов, примотанных к радиаторам отопления, тоже ни в одной хижине обнаружить не удалось. А проверить что-то еще контролеры полномочий не имели. Да и специальными знаниями владели в минимальном объеме.

И Чебакс опять погрузился на какое-то время в благодушие. Решил, что просто — неблагоприятная конъюнктура, из-за чего потребители резко снизили хозяйственную активность. К такому, кстати, выводу подталкивало и снижение индексов на товарно-сырьевых биржах мира. Он даже в противовес этим тенденциям счел уместным и необходимым растворить настежь свои закрома да сусеки, чтобы только мир не позабыл, кто таков есть рыжий великан Чебакс.

Ну — экономист же! Финансист-юрист еще! Одним словом, «эффективный менеджер». И даже — «креативный». Кому жалко. А зато в электричестве — ни уха, ни рыла, вольт с ампером путает, а уж про «треугольник» и «звезду» и говорить не приходится! Но хуже всего — полное и уже непреодолимое презрение к тем, кто в электричестве кое-что смыслит. Отчего никто его и не вразумил вовремя. А потом, когда вразумили, было уж поздно. Золотовалютные резервы сошли на ноль, одна за другой стали останавливаться «генерирующие мощности».

Ограждение вкруг озера обесточили, но это уже ничего не решало. Разве что для окрестных жителей халява закончилась. Которой они, само собой, не смогли распорядиться максимально эффективно, чего даже и не поняли, оставшись вполне счастливыми оттого, что хоть столько-то урвать удалось да из рабства выбраться. На время, конечно.

Правда, они еще столбы бетонные, оставшиеся от бывшего ограждения, по своим дворам растащили и постепенно в хозяйстве приспособили. А вот колючая проволока применения не нашла, и ее просто по берегу разбросали, где она, до того как напрочь ржавчиной изойти, еще немало неприятностей доставила и совсем посторонним людям, и самим аборигенам безалаберным…

А Иванушка и дед стали опять рыбачить на этом озере. И однажды, подъехав, снова встретили на берегу Чебакса. Одного. И чуть с ним не поздоровались. Нет, они — люди не злопамятные — поздоровались бы непременно, однако вовремя заметили, что их категорически не узнают. Ну, и — насрать, как говорится.

Однако не выгружаются, медлят, украдкой поглядывая, что намеревается делать тот. А тот невозмутимо раздевается и ныряет. Но обратно не выныривает. Первая мысль, конечно, — утонул! А вторая — да нет, такие не тонут, тем более не топятся. Такие непременно выныривают, чтобы, к примеру, организовать и возглавить какую-нибудь политическую партию. И наши рыбаки мгновенно принимают решение, даже ни слова друг дружке не сказав.

Надувают свою «Уфимку», кидают в нее удочки и — на воду. И, углядев, где резвятся на мелководье чебачишки, гребут туда. И скорей — рыбачить. И сразу — поклевка! Чебакс-то касательно сложностей да особенностей взаимоотношений рыбаков и рыб тоже — ни уха, ни рыла. Но главное, ему и в голову пока ни разу в жизни не приходило, что кто-то может осмелиться его ловить!

Вот и попался. Иванушке на крючок. Как последний лох. В смысле, мелкий несмышленый сеголеток. Оголодал, что ли… И сразу был опознан. Потому что таких крупных чебаков наши рыболовы еще не удили. Да и оперение — рыжее-рыжее! И очутился Чебакс в проволочном садке.

— Может, хватит нам уже рыбы? — осведомился с подчеркнутым равнодушием Иванушка. И даже зевнул.

— Да, пожалуй. Солить ее, что ли…

И они поехали домой. Ничуть не боясь, что Чебакс, придя в себя после пережитого шока, как превратится обратно сам в себя да как… Потому что дед, как мы помним, тоже иногда в состоянии сильного душевного волнения мог в кого-нибудь превратиться, но вернуться в исходное состояние удавалось только в определенных условиях, а не где и как угодно.

Приехав домой, Иванушка с дедом стали решать, что делать с уловом. Зажарить или — уху. Но выяснилось, что ни тот, ни другой Чебакса не хотят. Не то чтобы брезгают, а так как-то…

Коту бросить?… Тоже — не то. Не по-людски тоже. И выпустили — в аквариум. Тот сперва долго на боку плавал, и думали — каюк, но потом ничего, оклемался. И стал глядеть красными глазами жалобно-жалобно. И чуть было Иванушка с дедом его обратно на озеро не свезли. Сердца-то у обоих слабые. Но тут по телевизору сказали, что Чебакса разыскивает Интерпол, потому что у него по налогам большая задолженность. И Чебакс это все тоже увидел и услышал. И глаза его сделались жалобными-жалобными уже по другой причине.