Дед Пихто - [8]
— при виде вот этого винтика, например.
Пока рассуждал, чувство ушло. Плохо быть умным. Зачем я умный.
Калачов нервно смеётся. Ему опять нехорошо — страшновато и голодновато — как первобытному дикарю.
Он возвращается в своё купе, и, когда беспрерывно жующие попутчики предлагают ему пирожки, — не отказывается. Откушав и побеседовав о кулинарии, лезет к себе на полку. Четвёртый пассажир лежит напротив в каком-то странном летаргическом сне. Жив ли? Веер сюжетов.
Пожилая чета попутчиков льёт в чайные стаканы водку, выпивает её молча и ложится спать. Калачов наблюдает их манипуляции с благоговением перед непостижимостью бытия.
4. Москва
В Москве Калачов не был ровно год. Он шёл по улицам, зорко глядя по сторонам: что нового? Ему почему-то не хотелось выглядеть провинциалом, — для маскировки пришлось разориться на баночку лимонада —образ «беспечного москвича» летом 1995 года: майка, просторные шорты «бермуды» и жестяная баночка лимонада в руке.
По части беспечности, кстати, дело обстояло из рук вон плохо. В каждом «бермудисте», вопреки его стараниям, чувствовалась закрученная пружина. Обратиться с вопросом к нему, конечно, можно было — но только в случае самой крайней необходимости и трижды перекрестившись.
Зато в городе стало больше стекла. Это хороший знак. Стеклянные витрины без ставен, окна без решёток, павильончики сверху донизу из тонированного стекла, стеклянные телефонные будки... И никто ничего не рушит. В чём дело?
Калачов стоял возле телефонной будки и не мог сдвинуться с места. Ум его механически развивал «стеклянную» тему, а сам он (без-умный) смотрел на трубку телефона и никак не мог поверить, что — всё уже, приехал.
Осталось поднять трубку и сказать: «Сейчас приду. Ставь чайник на рельсы». Это же тут, рядом, пешком можно дойти. Рукою подать. Боже, отчего такая слабость? Жара. Бессонная ночь. Голод. Хватило бы чего-нибудь одного.
Да и зачем, собственно, спешить? Мудрый побеждает неохотно. Калачов спустился в метро и поехал в Измайлово к старой доброй тёте Ане.
Кинул вещи, уважил тётушку беседой, поехал по делам.
В Союзе кинематографистов на Васильевской нашёл обаятельнейшую Риту Давидовну. Получил от неё официальное письмо на провоз фильма через границу и массу полезнейших советов на эту тему. Пообедал с ней в кафе Союза с большим удовольствием.
В Союзе писателей на Комсомольском напоролся на охранника в тропическом камуфляже. Занервничал и стал похож на террориста. С трудом обошёл охранника и двинулся по коридорам, дивясь, зачем нужен в городе тропический камуфляж? Только затем, очевидно, чтобы обратить на себя внимание. Парадокс камуфляжа. Писательский дом был населён бандито-коммерсантами. Калачов с трудом добрался до генсека Союза И.Ляпина, передал ему «привет от Н.Н.» и поспешил прочь.
В Содружестве писательских союзов на Поварской, где-то в бельэтаже “дома Ростовых”, нашёл всесоюзную няньку Наташу. Пожаловался ей на жизнь, получил членские билеты земляков и, уходя, забыл их там под фикусом. Когда Калачов вернулся забрать билеты, на его месте сидел такой же косматый, как он, только из Сыктывкара, и жаловался на жизнь. Калачов развеселился. “Дом Ростовых” изнутри был украшен гипсом.
О молоке с булкой Калачов начал мечтать ещё на Комсомольском проспекте: молоко, булка, о! По наводке няньки Наташи он отыскал в глубине квартала тихий продуктовый магазинчик с приемлемыми ценами — купил пакет молока и булку. Молоко прохладное, булка мягкая-мягкая и сытная-сытная — родная. И не надо мне ваших хот-догов и биг-маков, — жмурился, жуясь, Калачов, — они удовлетворяют тщеславие и любопытство и лишь в третью очередь — голод. Да. И тощую вашу пиццу уберите с дороги, и все эти бананы, киви, манго — всё это несерьёзно. Молоко с булкой — вот правда о вкусной и здоровой пище. Молоко с булкой — вот проверенное средство от всякого беспокойства. Что бы тебя ни тревожило, друг, — жара, холод, зубная боль в сердце, бледная немочь или, напротив, зверский творческий зуд —попей молочка из пакета, парень, потереби батон — и жизнь твоя станет легка и весела. И беспечна — вот чего и м не узнать никогда, не купить ни за какие баксы — твою минуту беспечности, привилегию нищего. Ты сыт, на твоих губах молоко, во взоре блаженство, чешуя забот облетает с твоего тела и уносится прочь тёплым понятливым ветерком. Ты снова юн, мой друг, ты юн и мудр одновременно — и этого богатства у тебя не отнять, оно всегда с тобой. Заберите всё, дураки, — главное останется при нас.
Солнышко блестело.
Шиповник цвёл и пах. Летали пчёлы.
Сонный московский дворик — всё тот же, что и двадцать, и тридцать лет назад, плюс свежая «ракушка» — автомобильная куколка.
Окна. За окнами — быт.
У ног лежит синяя торбочка, в ней — миллионы. И нисколько не жаль, что деньги чужие и потратить их нельзя. Нисколько не жаль, ей-богу, — Калачов прислушался к себе, проверил — нет, не жаль.
А что нам миллионы.
Калачову нравилось думать, что он умеет сам назначать себе режим существования: режим экономии, средней обывательский режим или режим разнузданного государства. Но вот ближе к вечеру он встретил на улице своего старого приятеля художника Костю Дра-гина и как-то неожиданно для себя оказался в престижном клубе «Мираж» за бокалом превосходного ирландского пива. Это хорошо, сразу сказал себе Калачов, это импровизация.
Пустяковые подробности городского быта год за годом складываются в обширное мозаичное полотно, обнаруживающее подлинные желания и стремления т. н. «советского человека» – вечно живые ценности, неподвластные тоталитаризму. Книга написана от лица героя-повествователя, с его живым участием – в этом ее отличие от множества журналистских ретроспектив конца ХХ века. Книга предназначена широкому кругу читателей.
Популярный современный венгерский драматург — автор пьесы «Проснись и пой», сценария к известному фильму «История моей глупости» — предстает перед советскими читателями как прозаик. В книге три повести, объединенные темой театра: «Роль» — о судьбе актера в обстановке хортистского режима в Венгрии; «История моей глупости» — непритязательный на первый взгляд, но глубокий по своей сути рассказ актрисы о ее театральной карьере и семейной жизни (одноименный фильм с талантливой венгерской актрисой Евой Рутткаи в главной роли шел на советских экранах) и, наконец, «Был однажды такой театр» — автобиографическое повествование об актере, по недоразумению попавшем в лагерь для военнопленных в дни взятия Советской Армией Будапешта и организовавшем там антивоенный театр.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На самом деле, я НЕ знаю, как тебе помочь. И надо ли помогать вообще. Поэтому просто читай — посмеемся вместе. Тут нет рецептов, советов и откровений. Текст не претендует на трансформацию личности читателя. Это просто забавная повесть о человеке, которому пришлось нелегко. Стало ли ему по итогу лучше, не понял даже сам автор. Если ты нырнул в какие-нибудь эзотерические практики — читай. Если ты ни во что подобное не веришь — тем более читай. Или НЕ читай.
Макс жил безмятежной жизнью домашнего пса. Но внезапно оказался брошенным в трущобах. Его спасительницей и надеждой стала одноглазая собака по имени Рана. Они были знакомы раньше, в прошлых жизнях. Вместе совершили зло, которому нет прощения. И теперь раз за разом эти двое встречаются, чтобы полюбить друг друга и погибнуть от руки таинственной женщины. Так же как ее жертвы, она возрождается снова и снова. Вот только ведет ее по жизни не любовь, а слепая ненависть и невыносимая боль утраты. Но похоже, в этот раз что-то пошло не так… Неужели нескончаемый цикл страданий удастся наконец прервать?
Анжелика живет налегке, готовая в любой момент сорваться с места и уехать. Есть только одно место на земле, где она чувствует себя как дома, – в тихом саду среди ульев и их обитателей. Здесь, обволакиваемая тихой вибраций пчелиных крыльев и ароматом цветов, она по-настоящему счастлива и свободна. Анжелика умеет общаться с пчелами на их языке и знает все их секреты. Этот дар она переняла от женщины, заменившей ей мать. Девушка может подобрать для любого человека особенный, подходящий только ему состав мёда.
В сборник "Ковчег Лит" вошли произведения выпускников, студентов и сотрудников Литературного института имени А. М. Горького. Опыт и мастерство за одной партой с талантливой молодостью. Размеренное, классическое повествование сменяется неожиданными оборотами и рваным синтаксисом. Такой разный язык, но такой один. Наш, русский, живой. Журнал заполнен, группа набрана, список составлен. И не столь важно, на каком ты курсе, главное, что курс — верный… Авторы: В. Лебедева, О. Лисковая, Е. Мамонтов, И. Оснач, Е.