Децема - [46]

Бог его знает, что творилось в его голове, когда он на меня так смотрел. Скорее всего, Дис все понял. А может наоборот, не понял ни черта. Как бы там ни было, он позвонил Бартлу, сообщив ему, что один из его бойцов должен оказаться в кабинете босса через минуту.

— Ага. Спасибо, — пробормотал я, подтягиваясь в кресле. Я отнюдь не собирался рисоваться перед ожидаемым посетителем. Даже при желании, вряд ли у меня вышло произвести на кого-нибудь устрашающее впечатление. А у этого парня — Дрейка — рост под два метра. — Выйди, будь так добр.

Было бы неплохо ему перед этим сказать, что я опять все делаю правильно.

— Это женщина?

Мои глаза округлились. Он спрашивал меня о предмете моих воздыханий, сомневаясь при этом в половой принадлежности этого предмета? Серьезно?!

— Чего?! Конечно же женщина, ты… — я запнулся, «догадавшись». — Нет, это не Эльза. Она для меня навечно останется ребенком, к тому же Эльза носит мое тело, а я такими извращениями не занимаюсь, — подперев голову рукой, я задумчиво протянул: — спорю, в прошлой жизни все было куда как проще. Ведь я совершенно не обращал внимание на красивых девушек, даже если те были абсолютно свободны.

Я хило рассмеялся, тут же устыдившись этого жалкого звука.

— Он ударил ее… — объяснил я, чувствуя себя нашкодившим школьником. С чего я решил, что должен давать ему отчет в каждом своем шаге? — ее парень… у нее есть парень, ага. Кажется, я просто магнит для ситуаций «хуже не придумаешь». Черт, никому про это не рассказывай, ладно? Знаю, что ты не из болтливых, просто…

Не могу припомнить случай, когда я чувствовал себя еще более идиотом, чем теперь. Собираюсь вмешаться в дела, которые меня не касаются. В жизнь двух взрослых людей. Корчу из себя долбаного рыцаря.

— Мы отбудем через два часа, — ответил Дис, и я вздохнул с облегчением: ему было абсолютно наплевать на то, кому я дарю свои симпатии. Да и чего ему суетится, он-то все равно навсегда закрепился в списке людей с пометкой «жизненно необходимые». — Этого времени тебе хватит, чтобы уладить свою проблему?

Я коротко кивнул, не удостоив его взглядом. Я не смотрел на то, как он уходит, унося с собой то, что делало этот кабинет местом, порог которого переступали со страхом и благоговейным трепетом. Теперь же комната превратилась просто в четыре стены, между которыми была зажата сама безнадежность — я.

Но Дрейк не заставил себя ждать, спугнув осевшее на мгновение отчаянье. Я вскинул голову, выезжая на своем кресле из-за стола и следя за тем, как в комнату вкатывается этот башенный кран. Два метра дубленой, загорелой кожи, покрывающей налитые свинцом мускулы. Лицо представляло собой маску преданного вояки и просто серьезного человека, за которой, однако, проскальзывали черты бьющей женщин паскуды.

Глядя на него, я почему-то вспомнил Тэда.

— Проходи, не стесняйся, — сказал я, рассмотрев мужчину. Он заметно волновался, давая мне повод не волноваться вообще. — Садись. Куда? Да куда хочешь садись.

После недолгого колебания он опустился на краешек кожаного, жесткого дивана, на котором не так давно сидел Дис. Дрейк пытал свое воображение, никак не в состоянии понять, чем конкретно отличился. Пригласил я его для похвалы или для упрека.

— Как твоя мама, Дрейк? — поинтересовался я, чем немало его озадачил.

— Мама? Э-э… неплохо, — заговорил боец, начиная посвящать меня в ненужные подробности: где старушка живет, и какую часть своего жалования он ей отсылает каждый месяц.

— Круто. Нет, правда, здорово. Ты так о ней радеешь. Она же твоя мама. Женщина. Мужчины должны заботиться о женщинах. Защищать их, да? Я свою мать знать не знал, но, мне кажется, всё это и идиоту понятно, что скажешь?

В его бегающих глазах мелькнуло понимание, но я не дал этой мысли окрепнуть, спросив:

— Слушай, а чем ты еще умеешь заниматься?

— В… каком смысле?

Забавно, но я правда заставлял этого дылду нервничать. Я впервые вкусил сладкий вкус яда мести. Сидя там, я решил, что напьюсь им сегодня до тошноты.

— Ну там, что умеешь делать? У тебя есть какие-нибудь таланты? Может у тебя отец был… ремесленником или еще что, нет? Какое-нибудь семейное дело?

Мои путаные вопросы начинали его бесить. Теперь Дрейк думал, что я просто трачу его время на свои детские забавы.

— Я имею в виду, кроме как женщин бить, ты еще на что-нибудь годен?

Его словно током шибануло. Все его тело напряглось, а глаза начали бегать, как у загнанного животного. Но молчать его заставляла не растерянность, а исключительно мой статус. При других обстоятельствах итогом моей проповеди стали (в лучшем случае) выбитые зубы.

— Понимаешь, я жутко не хочу лишать твою маму средств к существованию. Мне хотелось бы знать, что ты сможешь ее содержать, зарабатывая себе на хлеб честным трудом. Потому что здесь ты больше не живешь и не работаешь.

Страх, ярость и унижение влились в его мышцы, заставляя вскочить на ноги и уязвлено зарычать:

— Всё, что сказала эта дрянь — ложь! Она заслужила! Я её предупреждал!

С щелчком я высвободил бластер из кобуры, прикрепленной на правом бедре. Оружие удобно легло в руку, и я направил его на человека, обрывая поток возмущения.