Децема 1,5 - [15]

Который расскажет, каково это — быть достойным его мастера.

Стоя напротив, низко опустив голову, Бартл походил на великовозрастного ребенка, стыдящегося своего поведения.

И когда я замолчала, пытаясь отдышаться, он осторожно попросил:

— Какими… были последние минуты жизни моего мастера?

Наш разговор длился не меньше часа. Сидя на скамье возле тренировочного полигона, я охотно отвечала на вопросы о старейшине, в то время как Бартл так же охотно предавался воспоминаниям, с ним связанным.

Мельхом был ему как отец, и его потеря лишила существование Бартла всякого смысла. Потому он всерьез подумывал над тем, чтобы изящно покончить жизнь самоубийством — попытаться отомстить за своего мастера лично Паймону. Однако теперь эти мысли оставили его: он чувствует, что должен быть рядом с преемником своего мастера.

В ином случае он будет считаться жалким предателем, недостойным называться учеником Мельхома.

Поэтому теперь его тревожит вот что…

— Он обходится с вами жестоко, — проворчал гулко мужчина, опуская руки на колени. — Я знаю, что таким образом молодой господин хочет показать, что вы претендуете на роль старейшины не напрасно, но он переходит границы. Вас не готовили к подобной жизни с самого рождения, как это было с нами.

Слышать ноты непреднамеренной заботы в его голосе было настоящим сюрпризом. Даже не думая, что его слова звучат как жалость, Бартл продолжал сетовать на неправильное отношение Индры ко мне. Чем лишь вызвал новый поток слез, которые я неловко смахивала руками в кожаных перчатках.

— Мне до сих пор кажется, что происходящее нереально, — пробормотала я, разговаривая скорее с собой. — Все случилось слишком быстро. За один день моя жизнь совершенно изменилась, и я задумываюсь об этом только по ночам. Это сводит с ума, сказать по правде. Все эти воспоминания и мысли… Это может показаться глупым, но я благодарна Индре за то, что он не дает мне роздыху. Так я меньше думаю о всяких глупостях, вроде…

Собственного беспросветного одиночества и ненужности. Чужеродности. Потерянности.

— К тому же, я не могу его в чем-то обвинять. Он сын своего отца, — продолжила я, зевая. — Вероятно, мать не имела на него никакого влияния…

— Господин Индра рос без матери.

— Она погибла при родах? — уточнила я, на что Бартл покачал головой.

— Нет, он был выращен искусственным путем. Вы же сами видели, его отец слишком стар, чтобы быть способным к зачатию детей. Все его прошлые погибли в младенчестве, единственная, кто выжил — его дочь Илона. Она очень похожа на госпожу Эву, свою мать, потому Иберия в ней души не чает.

Да, я слышала об искусственном оплодотворении, но не думала, что к подобному способен прибегнуть сам Иберия. С другой стороны, зародыш, развивающийся вне материнской утробы, более восприимчив к модификациям, которым его подвергают уже на стадии эмбриогенеза. Таким образом, Иберия получил не только сына, но и биологическое оружие массового поражения.

Почему-то после с разговора с Бартлом решиться нанести визит своему наставнику было совсем несложно. Даже учитывая позднее время.

Оказавшись перед дверями его покоев, я громко постучала, даже не пытаясь подумать дважды. Уже через пару мгновений дверная панель отъехала в сторону, а на пороге появился Индра. И судя по его взгляду, мое появление было для него настоящим сюрпризом.

— Почему я тебя здесь вижу? — хрипло поинтересовался молодой босс, оглядывая погруженный в полутьму коридор.

— Подумала, может, ты… вы захотите курить, наставник, а? — я щелкнула зажигалкой. Свет откинул на мое худое лицо с впавшими глазницами уродливые тени.

— Тебе это кажется смешным? — в его голосе звучало обещания расправы.

— Нет.

— Сколько раз повторять тебе о важности соблюдения графика? Отправляйся спать.

— Я не умею.

— Не умеешь? — прищурился Индра, всматриваясь в мое лицо. — Если немедленно не пойдешь в свою комнату, я тебя научу.

Этот урок подразумевал бы собой джеб правой, отправляющий меня в нокаут.

— Это все шири.

— Какие шири, чтоб тебя? — поразительно, что он слушал меня до сих пор. У молодого босса железные нервы.

— Вы что, пили? — пробормотала я, поморщившись. — Вы еще и пьете? От вас, наставник, алкоголем разит за милю.

— Те самые шири? — догадался Индра через мгновение. — И каким образом они связаны с тобой?

— Я не могу спать ночью, потому что, когда мне был год, мать отнесла меня в пустыню и оставила там на всю ночь в компании рабов с ширями на головах, — скороговоркой произнесла я.

— Ты не можешь спать ночью… — повторил отрешенно Индра. — Ну как-то же ты решало эту проблему до сего момента.

— Спала днем.

— Когда я научусь превращать ночь в день, я дам тебе знать, — проворчал он, закрывая дверь.

— Погодите, босс, — я остановила панель рукой. — Может, просто перенесем тренировки на ночь?

— Ты себя, вообще, слышишь?

— Нет? Тогда позвольте мне вставать позже… часов на пять.

— Однозначно нет.

— Возможно, тогда вы найдете человека, который будет присутствовать в одной со мной комнате, когда я сплю?

Можно попросить вашу сестру.

Кажется, он едва меня выносил.

— С чего ты взяло, что я стану потакать твоим слабостям?

— С того, что… потому что в ином случае вы ничего не добьетесь, и все вокруг будут говорить, что вы никудышный наставник. Вы же не хотите разочаровать своего отца? — о вероятности собственной смерти я предпочла умолчать.