Дебютант и призрак - [13]

— Не убило бы. Призрака не взорвешь. Отшвырнет осколками и только. Но народу бы поубивало много. А я ко многим привык и вообще, кроме старого ишака, зла никому не желаю.

— Кстати, о народе. А кто тут еще живет? Ну в смысле в этой части замка куда ты дотягиваешься? Думаю — ты тут все изучил.

— Это да. Скука главный враг наш. А здесь… Этажом ниже знакомая твоя экономка живет. Это не очень интересно уже. Когда моложе была, было на что посмотреть. А вот еще ниже. Там комнаты служанок. Там же их баня…. Там поинтереснее.

— А я смотрю твой артефакт привязки удачно упал, — усмехнулся Андрей, — интересно лежит.

— Да мой интерес скорее академический… ну так, по старой памяти. Тела нет у меня и реакций тела тоже. Я про эмоции которые этими… гормонами вызываются. Ощущать нечем.

— А вообще, что ты можешь ощущать? — заинтересовался Андрей.

— У призраков есть зрение и слух. Осязание совсем по другому. Прикосновения ощущаем как энергию того, к чему прикасаешься. Боли не чувствуем. Обоняния и вкуса совсем нет. Но зато могу видеть ману, ну и заклинания.

— Так ты здорово устроился! Мало уязвим, а то что чего-то нет, так другое взамен получил!

— Знаешь, призраки не развиваются. Я не очень понимаю это. Так в книге написано. Наверное то, что если был бы ребенок, так и будет ребенок, хоть триста лет будет привидением. Только запоминать может. Я так думаю, что если бы не начал изучать языки при жизни, то так и не выучил бы.

— Ну я так понял, что умнее ты не станешь, сколько не учись. Только эрудированнее.

— Наверное. А вообще скука — главный враг наш. Я считай ученым был, знания люблю. Тем и живу. А обычные люди когда нами становятся, быстро звереют без привычных эмоций и ощущений.

— А ты общался с другими призраками?

— Только с двумя. Первая была одна шустрая баронесса. Она шашни с тогдашним наследником герцога крутила, а его мамаша, увидев что дело плавно поворачивает к свадьбе, отравила бедняжку. Та к замку и привязалась. Мы с ней говорили немного, но не долго. Она была глупа. Не послушала меня. Любовнику явилась и рассказать попыталась. А тот слушать не стал, а с воплями побежал к магу. Говорят, что чуть заикой не стал. Хоть и воин. Нас почему-то многие люди сильно боятся. Ну вот. Маг сначала доложил мамашке, а та приказала не разговаривая развеять. Ну архимаг ее за два дня отловил…

— И?

— И все… Надо сказать мне тогда повезло. Если бы ее допрашивать стали то и про меня бы она рассказала. И меня бы… тоже все.

— Да грустная история…. прям Ромео и Джульетта. О загубленной любви и молодых сердец…

— Не таких уж молодых, — проворчал Мигуэнци, — баронесса была вдова лет тридцати, а наследничек уж под полтинник. Здесь владетели долго живут если не убьют. Маги помогают.

— А второй кто был?

— Второй случай уже недавно был. Во время последней войны, лет двадцать назад, под стены города пришла армия. Ну и замок осаждали тоже. Не сильно воевали. Так. Соседские разборки. Но все-таки два штурма было. Во время второго, одного наемного офицера, рыцаря из Пуллии, убил его же солдат. Там и солдат-то, одно название. Тот герцог, что воевать пришел, перед походом поднабрал себе с полтыщи крестьян, особо не спрашивая. Вот тот офицер командовал одним таким отрядом полусолдат. А когда их на штурм послали, то страшно им стало. Магические шары, катапульты, стрелы, они могут впечатлить. Особенно если раньше ничего страшнее коровьей задницы не видел. Вот один солдат и побежал от стены и стал прятаться за фашинами. А пуллиец его поймал и пообещал повесить по результатам штурма. Тот со страху его и пырнул копьем в спину, когда тот отвернулся чтобы уйти. А потом еще и стрелу обороняющихся поднял и воткнул, пройдоха. Так убийца и отбыл домой, как осаду сняли. А рыцарь от обиды и ярости стал призраком. К стреле привязался. А ее в землю тогда затоптали. Стрела хоть и стальная была, арбалетная, но через четыре года проржавела насквозь. Он и развеялся. У него привязка короткая была, только считай поле и попадало. Но со мной пересекался. Мы с ним много болтали. Пробурили себе берлогу в земле, чтобы нас не видно было и много времени проводили. Так он очень переживал без привычной жизни. И все время того солдата поминал, да проклинал. Но не похоже что его проклятия силу имели.

— Знаешь, — заметил Андрей, — а я думаю что он сам виноват. Одно дело когда сами владетели развлекаются. Друг друга железками тыкают. Ну там наемники, те добровольно и за золото служат. А если они крестьян насильно в армию набирают, чтобы они перед доблестными рыцарями на смерть шли. Типа, пока тех убивают, до рыцарских доспехов острые железки не долетят. Довольно хитрый, я скажу, маневр рыцарской честью. Так вот. От таких солдат ожидать чести да верности — это просто наглость.

— Ничего себе, — немного помолчав, задумчиво протянул Мигуэнци, — такого на вещи взгляда я и не знал раньше. Здесь, у нас, считают так, если забрали в армию, то служи верой и правдой сеньору. Хотя нет, есть некоторые рыцари, которые примерно так, как и ты говорят. Но чуть по другому. Если крестьян и наберут, по во вспомогательные войска. И вперед себя не посылают. Но это, так называемый, «Старый кодекс».