Дебюсси - [70]

Дебюсси часто сравнивали с Полем Дюка. И это сравнение было в пользу последнего. В 1907 году Дюка имел большой успех с оперой «Ариана и Синяя Борода» на либретто все того же Метерлинка. Однако оба композитора были почти ровесниками, и даже если общались не так часто, как им хотелось бы, их давние дружеские связи выдержали испытание не только временем, но и сравнением. Дебюсси похвалил Дюка, хотя в глубине души у него были сомнения относительно его оперы. Он не высказывал никаких замечаний по поводу музыки своего друга. Однако были критики музыки Дебюсси, такие как, например, Пьер Лало, который написал в газете «Le Temps», что у оперы «Пеллеас и Мелизанда», несомненно, есть «изъяны, о которых никто не подозревает», в то время как опера «Ариана и Синяя Борода», напротив, произведение, по его мнению, не вызывающее никаких сомнений.

После того как мнения критиков по поводу симфонических эскизов «Море» разделились, Дебюсси, похоже, был приговорен навсегда оставаться автором оперы «Пеллеас и Мелизанда», а также прелюдии «Послеполуденный отдых фавна». Эти произведения Дебюсси — единственные, которые были признаны шедеврами как публикой, так и критикой. Однако композитор чувствовал себя заложником этих сочинений.

«Я сочинил “Пеллеаса и Мелизанду”. Ну и что? Пеллеас! Как же мне наскучил этот господин! Теперь я задаюсь вопросом, не буду ли я “переделывать” его до бесконечности. Мне бы этого совсем не хотелось. Вновь обратиться к этому произведению или же сочинить нечто похожее — смертельная скука. Мне надо идти дальше. В противном случае лучше заняться… сельским хозяйством», — сказал он Виктору Сегалену 8 октября 1907 года.

В конце июля, накануне отъезда в Пурвиль с Эммой и Шушу, скверное настроение, которое не оставляло Дебюсси при мысли, что ему предстоит поселиться в уродливой и некомфортабельной, по его мнению, гостинице, усугубилось еще и творческим кризисом.

Как всегда в подобных случаях, композитор взялся за переработку старых сочинений. У него была даже мысль переработать оркестровку «Блудного сына», а затем внести изменения в «Весенние хороводы», третью фортепианную пьесу из серии «Образы». Он закончил эту работу лишь в 1909 году. Вюйермо был суров, но справедлив, когда упрекнул Дебюсси в том, что он вытаскивает свои работы со дна ящика письменного стола. Переработка старого произведения в ряде случаев была связана с желанием улучшить его, но иногда свидетельствовала о том, что композитор не способен создать что-то новое. Дебюсси и сам понимал, что живет не в согласии с музыкой, а в постоянном конфликте: «Надеюсь поработать в Пурвиле в свое удовольствие. Возможно, там я выйду из состояния войны между мной и музыкой. Когда то один, то другой, а то и оба одновременно требуют немедленной сатисфакции… Я работаю и… боюсь завтрашнего дня. Это неприятно, но не лишено некоторого интереса». (Из письма Дебюсси Луи Лалуа от 25 июля 1907 года.)

Дебюсси отправился в Нормандию лишь со смутной мыслью о создании «Тристана» на либретто Габриэля Мурейя, а в газетах уже появился анонс этого произведения… Композитор был возмущен до глубины души. Чтобы утратить вдохновение, Дебюсси было достаточно узнать, что от него ждут новых свершений. Тем более что в данном случае речь шла о произведении на тот же сюжет, что и у Вагнера! Это был настоящий вызов. Что же до совместного с Сегаленом проекта о жизни Будды — он тоже не состоялся. Дебюсси так и не написал ни одной ноты. «Мне неизвестна музыка, способная проникнуть на такую глубину… Я не говорю о том, что это невозможно, просто… это меня пугает», — написал он Сегалену 26 августа 1907 года, после того как прочитал либретто оперы.

Сегален тут же предложил ему сочинить музыку к опере «Король-Орфей». Этот замысел также остался лишь проектом. Тем не менее сюжет очень понравился Дебюсси. «Я точно вижу, что хочу положить на музыку… нечто великое… И это будет моим музыкальным завещанием», — заявил композитор в беседе с Виктором Сегаленом 10 октября 1907 года. Однако либретто показалось музыканту не только перегруженным, но и слишком красивым, чтобы написать к нему музыку. Кроме того, это предложение поступило в тот момент, когда Дебюсси терзали сомнения: он хотел двигаться вперед, но у него пропало вдохновение, он чувствовал, что выдохся как музыкант, не мог вырваться за пределы собственного музыкального мира. Дебюсси и Сегален были весьма требовательными к себе творческими личностями. И тот и другой увлекались восточной и полинезийской экзотикой, хотели проникнуть в ее тайну, не причиняя ей вреда. Однако у них был совершенно разный стиль, что значительно затрудняло их сотрудничество. Кроме того, Сегален только что закончил книгу «Незапамятное» и находился на новом этапе интеллектуальных поисков. Что касается Дебюсси, то он уже думал о творческом завещании. Возможно, композитор сомневался в том, что сможет и дальше плодотворно работать в области оперной и оркестровой музыки. Похоже, он решил ограничиться лишь фортепианными сочинениями. И, наконец, Дебюсси был музыкантом-одиночкой. Он мог переложить литературный текст на музыку лишь в случае, если не был связан с его автором какими-либо отношениями. Поддерживая в течение долгого времени дружбу с Луисом, Дебюсси написал музыку лишь к «Песням Билитис», повинуясь спонтанному творческому порыву. Композитор высоко ценил Малларме, но при этом держался от него на расстоянии и встречался с ним крайне редко. Он не сблизился и с Метерлинком, и потому ссора из-за любовницы поэта немногое изменила. Сотрудничество с экстравагантным Габриеле д’Аннунцио