Дебюсси - [28]

Продолжая работать над прелюдией «Послеполуденный отдых фавна», Дебюсси в 1891 году возвращается к сочинению трех романсов из цикла «Галантные празднества» на стихи Верлена, чтобы закончить их в следующем году. Эти музыкальные произведения не принесли композитору в те годы ни славы, ни денег, поскольку были опубликованы и исполнены лишь после 1900 года. Дебюсси продолжал черпать вдохновение в поэзии Верлена, но отнюдь не стремился к тому, чтобы познакомиться с поэтом. Надо сказать, что в то время Верлен был уже очень больным человеком и скончался в январе 1896 года. Впрочем, поэт и композитор вполне могли бы встретиться в таверне либо в доме Малларме, куда тот и другой частенько захаживали. Возможно, Дебюсси опасался, что поэт отнесется к нему с безразличием или не будет благожелательно настроен, поскольку был в курсе романа композитора с Мари Бланш Ванье. Дебюсси и сам пробовал сочинять стихи, которые затем переложил на музыку.

Время, когда композитор работал над прелюдией, ознаменовалось новым этапом в его творчестве. К своему тридцатилетию Дебюсси решил обрести независимость и покинуть родительский дом. С июня 1891 года музыкант проживал вместе с Габи на Лондонской улице в доме 42. Вот какую картину являло взору это тесное жилище, которое Дебюсси снимал за 120 франков в год и которое описывал в письме одному из своих друзей, Ж. Жану-Обри, 25 марта 1910 года: «Комната на Лондонской улице представляет собой убогую каморку с оштукатуренными стенами, где в беспорядке соседствуют друг с другом колченогий стол, три соломенных стула, некое подобие кровати и роскошный рояль “Pleyel”, естественно, взятый напрокат». Стены комнаты были покрыты цветными обоями: «По чьей-то странной фантазии на обоях были отпечатаны портреты господина Карно[72] в обрамлении мелких пташек! Можно представить, к чему способно привести созерцание подобных вещей! Прежде всего, к постоянному ощущению, что находишься не у себя дома…» Несмотря на переезд, отношения с родителями у Дебюсси оставались весьма натянутыми. «Посчитав меня неудачником, по крайней мере в том, что не оправдал их надежд и не прославился, они высмеивали меня: порой беззлобно, а иногда весьма едко. Впрочем, совершенно ясно, что воздушные замки, которые они строили относительно моей будущей славы, рассыпались как карточный домик!» — писал Дебюсси Андрею Понятовскому в феврале 1893 года.

Несмотря на все жизненные неурядицы, Дебюсси продолжал работать над прелюдией «Послеполуденный отдых фавна». По словам Раймона Бонера, эта музыка даже в первоначальном варианте была восхитительной. Еще в консерваторские времена Дебюсси проявлял большой талант в области музыкальной импровизации и сочинения черновых набросков будущих произведений.

«В тот момент, когда Дебюсси играл еще совсем сырой вариант будущего музыкального сочинения, он был поистине неотразим, пребывая в творческом экстазе. “Как я завидую, — говорил он, — художникам, которые могут хранить у себя эскизы будущих картин”. Я никогда не забуду, какой великий восторг я испытал, когда услышал впервые прелюдию “Послеполуденный отдых фавна” в самой первой редакции — музыкальное произведение, которое лишь со временем смогло побороть предубеждение некоторых ценителей музыки. Прослушивание происходило в конце летнего дня. Дебюсси жил тогда на Лондонской улице почти на пересечении с Амстердамской улицей. Через широко распахнутое окно лучи заходящего солнца освещали всю комнату от одного угла до другого… Впоследствии я не раз слушал это произведение. Однако никакое другое исполнение, каким бы совершенным оно ни было, не заставило меня забыть те несколько минут, проведенных в этой комнате», — вспоминал Раймон Бонер.

Так же как в случае с «Пеллеасом и Мелизандой» и другими произведениями, над которыми долго работал, Дебюсси не раз играл первоначальный вариант прелюдии «Послеполуденный отдых фавна» своим друзьям. Ему хотелось узнать их мнение, а также увидеть впечатление, которое его сочинение производит на слушателей. Раймон Бонер слушал первую версию прелюдии, Анри де Ренье — в сентябре 1893 года, то есть через два с половиной года. «Мне нанес визит Анри де Ренье. По этому случаю я был как никогда любезен и сыграл ему прелюдию “Послеполуденный отдых фавна”. Он нашел, что от этого произведения веет жаром, как от печи, и в то же время бросает в дрожь! (Понимайте, как хотите.)», — писал Дебюсси Эрнесту Шоссону 3 сентября 1893 года.

Еще раньше, до июля 1893 года, Малларме посетил квартиру на Лондонской улице, чтобы послушать одну из первых версий прелюдии. Дебюсси хотел услышать от поэта одобрительные слова и заручиться его поддержкой. «Малларме вошел ко мне с величественным видом. На нем красовался шотландский плед. После того как я закончил играть, он долго молчал, а затем сказал: “Ничего подобного я не ожидал! Эта музыка усиливает впечатление от моей поэмы и придает ей еще больше ярких красок». (Из письма Дебюсси Ж. Жану-Обри от 25 марта 1910 года.)

В июле 1893 года Дебюсси вместе с Габи переезжает на улицу Гюстава Доре, где заканчивает прелюдию «Послеполуденный отдых фавна», посвятив ее другу юности Раймону Бонеру. Прелюдия должна была прозвучать в Брюсселе на мартовском концерте общества «Свободная эстетика». Однако ее исключили из программы, поскольку она еще не была готова для показа широкой публике. Дебюсси окончательно завершил эту работу в сентябре 1894 года и продал права на нее всего за 100 франков издательскому дому Эжена Фромона. Под этой фамилией скрывался музыкальный издатель Жорж Гартман, который после банкротства продолжал заниматься издательской деятельностью под чужим именем. Гартман, так же как и Жак Дюран, оказывал большую поддержку Дебюсси, регулярно выплачивая ему гонорары за написанные им сочинения, и даже выдавал авансы. Издатель также помогал в постановке «Пеллеаса и Мелизанды» в первой версии в 1895 году. Однако он скончался в 1900 году, не дожив до окончательной редакции оперы.