Даже не ошибка - [45]

Она протягивает робота мне, я пробую его на вес. Пожалуй, по весу эта вещь из разряда «не хотелось бы, чтобы мне попали этим в голову».

В шкафу находится еще один робот — славная маленькая девочка с косой, но с туловищем из сервомоторчиков и микросхем. И я просто не могу оторвать взгляд от нее. Одному моему другу, работающему в рекламном бизнесе, как-то пришлось столкнуться с подобным созданием. Это был разработанный одной компанией прототип говорящей куклы, призванной смотреть телевизор вместе с вашим ребенком и поворачивать свою кудлатую безжизненную башку для поддержания разговора. Жутковатая маленькая игрушка, усаженная на стол, преследовала немигающим взглядом моего знакомого и спрашивала — тоном, от которого кровь стынет в жилах: «Ты будешь моим другом?» К чести моего товарища, он удержался от мгновенного импульса — схватить что-нибудь тяжелое и стукнуть бесчувственную штуку, лишь содрогнулся всем телом.

В человекоподобных куклах есть что-то пугающее. Воздействие куклы может быть порой до смешного неожиданным. Так произошло с цельнометаллической куклой Винсента Лейка начала Викторианской эпохи. Представьте выражение радости на лице вашей, скажем, маленькой дочери, когда она находит под рождественской елкой эту холодную глыбу металла! Но и пустой взгляд обычных стеклянных глаз также несет в себе что-то тревожное — настолько он «настоящий». Токийский профессор робототехники Фумио Хара разрабатывал целые поколения все более и более жутких «роботов с лицами», которые способны считывать некоторые эмоции и имитировать их с помощью механизма привода экспрессивной мускулатуры, улыбаясь силиконовыми протезами. Одним из применений роботов Хары, по некоторым предположениям, может быть как раз использование для аутичных детей. Все это, однако, отдает какими-то ночными кошмарами.

— Это Робота, — профессор Дотенхэн уловила мой взгляд. — Единственная модель, которая выглядит как человек.

— Почему?

— Человеческое лицо ведь отвлекает, — она протягивает куклу мне. — Чрезмерное количество информации, чрезмерно интенсивный стимул. Особенно для маленьких детей-аутистов. У нас получились некоторые интересные результаты с девочкой-подростком, играющей с Роботой. А более младшие дети — те не знают, с какой стороны подступиться, когда видят лица. Они уже готовы строить отношения с механическим устройством. Но люди… — тут она умолкает.

Возвращаю девочку-робота; профессор ставит ее безжизненное тело обратно в шкаф. Смотрит на него секунду.

— Люди, — заканчивает она, — это вызов.

Морган сидит развалившись у меня на коленях в нашей гостиной; мы сейчас мыли его под душем, а теперь это безумие наконец-то закончилось. Обняв меня, он все рисует на магнитной доске один и тот же узор — зыбкий круг над прямой линией. Он смотрит на свой рисунок.

— Перископ, — объявляет он.

В эти дни изображения перископа появляются у нас повсюду: ручкой — на пачке бумаги, карандашом — на стене в ванной, краской на полу, маркером на обложке книги, йогуртом на экране его компьютера, даже на тарелке — из кусочков сыра и крекера.

— Перископ, — повторяет он.

— Ага, ты нарисовал перископ, — киваю я.

Морган очаровала голосовая труба в форме перископа из «Телепузиков». В мультике присутствует голос родительской фигуры, голос внешнего мира, искаженный металлическим рупором: в течение дня этот голос появляется неоднократно, то пробуждая телепузиков, то командуя им что-то, и наконец отправляя их спать. Этакий родитель, упрощенный до предела, — тот, кто утешает, командует, дает ребенку ощущение внешнего мира.

Итак, он устраивается поудобнее и рисует еще один перископ.

«Истерический», — произносит компьютер.

Морган щелкает мышкой по ярлыкам с разными программами и наконец добирается до логотипа Кембриджского университета, сообщающего нам, что мы используем программу «Чтение мыслей», версия 1.0. Понимание других людей — любопытная тема исследований, которые давно ведутся в Кембридже, однако впечатление от этого продукта все же становится сильнее, когда узнаешь, что к его созданию причастен Саймон Бэрон-Коэн. «Чтение мыслей» — вовсе не отгадывание загаданного другим человеком числа; это, скорее, что-то вроде «Определи по выражению моего лица, что я намерен сделать». Большинству людей это дано на уровне инстинкта, и мы не очень-то об этом задумываемся, поскольку обучаемся чтению лиц автоматически. А вот аутисты, хотя тоже не задумываются, не делают этого по совсем иной причине: многие из них так никогда и не научаются интерпретировать мимику окружающих, поэтому выражения лиц других людей и не «задевают» их. Чтобы научиться разбираться в социальных ситуациях, им приходится делать то, что у них лучше всего получается, — запоминать и систематизировать. Что и подразумевает программа, в которой мимика человеческих лиц разделена на 412 различных выражений, объединенных в 24 эмоциональные категории. Пользователям предлагаются видеопримеры одной и той же эмоции в исполнении разных актеров — молодых и старых, мужчин и женщин.

Один выглядит неуловимо знакомым.

Гарри Поттер?

Точно: это же Дэниел Рэдклифф, только без своих «фирменных» очков и совы. Здесь, без атрибутов Гарри Поттера, он выглядит… да практически как любой английский парнишка.