Дайте точку опоры - [5]
— Начали! Начали… Бросают!
На вышке зашевелились, потянулись к биноклям, заскрипели пружинно, заходили под табуретками доски. Возгласы и движение — кто-то ступил к краю вышки, к самой балюстраде, и закрыл Бутакова — вывели маршала из задумчивости: да, началось!..
Впереди по трассе в лимонно-мутном невысоком небе он увидел теперь просто, без бинокля, как серебристые дождевые капли выросли, вытянулись и над зыбчато-текучим в мареве горизонтом раздвинулись по фронту широко и просторно. Под ними раз за разом сверкали вспышки ослепительных молний, и уже с десяток белых устойчивых пятен повисло в блеклом небе. А молнии сверкали и сверкали. Янов знал: самолеты сбрасывали парашютные мишени, а сбросив, стремительно, судорожно уходили в высоту. Гул, отдаленный, тягуче-нервный, наполнял парной, душный воздух. В вышине над всем этим, будто стайка дельфинов, поворачивая серебристые бока к оплывшему в дымке солнцу, носилось звено «ястребков» — тройка майора Андреева…
Кто-то сбоку вслух, как заведенный автомат, торопливо считал мишени:
— Одиннадцать, двенадцать… четырнадцать, пятнадцать…
Внизу, под вышкой, напротив Янова вырос загорелый моложавый генерал, заместитель начальника полигона, напряженно вскинул руку к фуражке:
— Товарищ председатель государственной комиссии! Цели захвачены, вся аппаратура в боевой готовности, ракеты подготовлены… — Он понизил голос, и сразу стало видно — кожа на скулах натянулась, у кадыка шею усеяли крупные капли пота. — Какие будут приказания?
— Вы — руководитель испытания, программа утверждена и… действуйте! — Янову хотелось сказать это тихо, спокойно, как бы буднично, но сам почувствовал — голос осекся, вздрагивал. Чтобы подчеркнуть — разговор окончен, исчерпан, он отвернулся, с повышенной озабоченностью захлопал по карману брюк с лампасами — искал сигареты. И услышал, как генерал, будто боясь кого-то спугнуть, негромко, врастяжку кинул:
— Е-есть!
Янов успел прижечь сигарету. Под тентом включился динамик, и сразу лопнула тишина — заговорили, перекликаясь, разные голоса. Маршал ловил только отдельные слова: «Отметка… Приемники? Пятьдесят пятые? Пульсация в норме… Порядок, порядок… Уточняю…» И тут же, обрывая переговоры, резко, на фальцете, возвысился знакомый голос генерала:
— Внимание! В установленном порядке… огонь!
— Первая — пуск!
— Третья — пуск!
Тотчас в разных точках «луга» взметнулись над землей серые клубы дыма и пыли. Белые иглы ракет рванулись из них и, выметнувшись в низкое небо, изламывали траектории, ложились на курс. Серый густой дым заволакивал «луг» плотной пеленой, медленно растекался вширь, а из него одна за другой выметывались новые и новые ракеты…
Янов уже не слышал голосов в динамике — все слилось в гуле и грохоте. Степь, во всю ширь и даль, до горизонта и, верно, дальше, отзывалась набатным гудом, утробно-сухим, словно шедшим из самой земли, и Янову почудилось вдруг, что он один на вышке в степи, среди гула. Он не видел, да и никто на вышке не заметил, как осторожно, без стука, по деревянной лестнице спустился с вышки Бутаков…
Перед глазами маршала, в восьмерочном поле бинокля, у белых комков-парашютов вспыхивали огненные клубки. Будто в прокаленном воздухе лопались шаровые молнии, и там, где они лопались, купола парашютов, как опаленные огнем листья, свертывались и скручивались и стремительно падали на землю пробитые ромбы-мишени, обломки ракет…
29 октября 1954 года
Именно с этого дня, а не с какого-то иного, я, инженер-майор Умнов Сергей Александрович, начинаю свой дневник. Начинаю вовсе не из тщеславных побуждений — пусть, мол, узнают обо всем история и потомки, — нет, а токмо по велению рассудка: авось на старости лет, древний, немощный умом и памятью, обсеянный внуками и правнуками, буду сидеть где-нибудь на дачке в пижаме у камина…
Черт возьми, как это далеко от злой реальности: «бескунака» — кара-суйского ветра, каленой степной жары, шаров перекати-поля, атласной глади ковыля и гадюк — их обнаруживали под подушками в своих палатках, когда зачинали Кара-Суй!
Так вот, все-таки на даче и в пижаме. И читаю я им, внукам, об этом событии и о других… Поймут ли? Впрочем, вряд ли: история слишком холодна и рассудочна. Как мрамор. Хотя он-то — заговори — мог бы порассказать. Что ж, не тешу себя надеждой. Просто, как киноленту жизни, стану раскручивать дни, и в угасающем теле и сознании, точно отблески ушедшей грозы — бледные и жалкие, — будет всплескиваться затихший, лениво-окаменевший флюид, психический ток прошедшей жизни…
А, черт! И правда — сантименты. Но можно, верно, было и посентиментальничать в такой-то день. Когда все, кроме боевого расчета, военные и штатские, высыпали из бункера и фейерверк серебристых, тонких, как отточенные карандаши (расстояние!), ракет взмыл с «луга», я даже сбился с мысленного счета: сколько их было, верно, больше десятка, и каждый из нас прильнул кто к теодолитам, кто к биноклям, тогда будто что-то толкнуло меня изнутри, властное, требовательное: посмотри на н е г о! У бункера, на бетонной площадке, — Борис Силыч… Наш Борис Силыч Бутаков. Нет, он не глядел в теодолит, сиротливо стоявший на треноге: он мял папиросу. Она гасла, не горела. Он откинул ее, трясущимися руками взял новую из коробки. Лицо — тонкое, бледное.
Герои повестей Н. Горбачева – ракетчики – офицеры, сержанты, солдаты, – у кого интересная, трудная и романтическая профессия. Но судьбы их сложны, и пути, по которым они идут "каждый в свою жизнь", зачастую нелегки: им сопутствуют трудные конфликты, острый драматизм.Гошка Кольцов стремится жить и служить по девизу: "Какое мне дело до вас до всех, а вам до меня". Он противопоставляет себя коллективу, товарищам по расчету ракетной установки. У Гошки есть в родном городе Ийка, а здесь, в гарнизоне, он знакомится с Надей…При всей сложности конфликтов, в нелегких условиях службы герои повестей морально крепки, сильны хорошими душевными зарядами: Гошка поймет свои заблуждения и в решающую минуту предпочтет обгореть, чем допустить гибель товарищей.Николай Андреевич Горбачев – инженер-подполковник, в прошлом служил в Ракетных войсках.
Роман Николая Горбачева, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького, рассказывает о современной армии, о работе по созданию и освоению советской противоракетной системы «Меркурий».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая книга Н. Горбачева «Белые воды» повествует об исторически сложном времени — кануне Великой Отечественной войны и первых военных годах. Герои первой книги действуют и во второй, но только место действия тут Рудный Алтай, где во время войны располагались рудники и заводы, поставлявшие стране продукцию первой важности — свинец.
«Сердце не камень», — говорит пословица. Но случается, что сердце каменеет в погоне за должностью, славой, в утверждении своей маленькой, эгоистической любви. И все же миром владеют другие сердца — горячие сердца нашего современника, сердца коммунистов, пылкие сердца влюбленных, отцовские и материнские сердца. Вот об этих сердцах, пылающих и окаменевших, и рассказывается в этом романе. Целая галерея типов нарисована автором. Тут и молодые — Оксана, Яринка, Олекса, и пережившие житейские бури братья Кущи — Василь, и Федор, и их двоюродный брат Павел.
В сборник вошли повесть «Не родись счастливым», посвященная жизни молодого талантливого хирурга, уехавшего работать в село, повесть «Крутогорье» — о заслуженном строителе, Герое Социалистического Труда Г. Бормотове, а также лучшие рассказы писателя: «Мост», «Меня зовут Иваном», «Пять тополей» и др.
Роман известного писателя С. Марвича «Сыновья идут дальше» рассказывает о жизни и борьбе рабочих Устьевского завода под Ленинградом в годы революции, гражданской войны и начального периода восстановления народного хозяйства. Отчетливо отражена организационная роль партии большевиков, запоминаются образы профессиональных революционеров и молодых членов партии, таких, как Буров, Дунин, Башкирцев, Горшенин, Чебаков. Читатель романа невольно сравнит не такое далекое прошлое с настоящим, увидит могучую силу первого в мире социалистического государства.
В книгу известного журналиста, комсомольского организатора, прошедшего путь редактора молодежной свердловской газеты «На смену!», заместителя главного редактора «Комсомольской правды», инструктора ЦК КПСС, главного редактора журнала «Молодая гвардия», включены документальная повесть и рассказы о духовной преемственности различных поколений нашего общества, — поколений бойцов, о высокой гражданственности нашей молодежи. Книга посвящена 60-летию ВЛКСМ.
В сборник Иси Меликзаде «Зеленая ночь» вошло несколько повестей и рассказов, повествующих о трудящихся Советского Азербайджана, их трудовых свершениях и подвигах на разных этапах жизни республики. В повести «Зеленая ночь» рассказывается о молодом леснике Гарибе, смело защищающем животный мир заповедника от браконьеров, честно и неподкупно отстаивающем высокие нравственные принципы.