Дайте мне обезьяну - [33]
Хорошим дипломатом слыл Косолапов. Но Косолапова «не было» в городе, хотя знали, что «был». Он был и слыл, но был как бы инкогнито, а слыл как бы заочно.
В половине шестого Филимонов позвонил по секретному телефону — следовало отчитаться. Патрон отключил трубку: любовь, рыбалка, лес, медитация, чтение книг — все что угодно — гимнастика, сон, рукоделие; в любом случае, отключив телефон, Косолапов заранее одобрял филимоновские поступки. Больше сегодня Филимонов не будет звонить.
За три недели пребывания в этих краях он обзавелся кое-какими связями. О конспиративной квартире Филимонова не догадывался никто.
Филимонов повернул машину на Береговую улицу.
Ел борщ. Ольга налила ему рюмку, села напротив.
— Я за рулем.
— Ой, тогда уберу…
— Ладно. Одну можно. А ты?
— Не-а…
— Как знаешь. Ну, ваше здоровье…
Борщ был дьявольски вкусный.
Вчерашний.
Она ждала вчера еще Филимонова. Завтра тоже был бы хорош, позавчерашний. А если не завтра, тогда бы Филимонов не пришел никогда.
— Как Ленинград? (Ольга называла Петербург по старинке.)
— Холодно, — сказал Филимонов, — сыро, дожди.
Она работала в городской библиотеке, поэтому дни визитов Филимонов называл библиотечными.
— Вашего Богатырева не знает никто, — Ольга сказала.
— А ты спрашивала?
— А как же… Мы на работе всех обсуждаем. Вот Несоеву знают, Каркара знают…
— Несоева — наша. Каркар — не наш. И что говорят про Каркара?
— Бандит, говорят.
— Правильно, — сказал Филимонов.
— А Богатырева никто не знает.
— Это и хорошо, он человек новый, он тем и ценен.
— А еще чем ценен?
— Больше ничем.
— Совсем ничем?
— Глуповат, — сказал Филимонов, — косноязычен. И внешность у него неважнецкая. Объектив увидит — глаза таращит.
— Идиот, что ли?
— Да почему идиот? Просто тусклая личность и все… С нулевой репутацией… Только ты никому не рассказывай… Между нами, лады?.. — Он облизал ложку, улыбнулся. — Чем же тебе не нравятся идиоты? Я и с клиническими работал идиотами, и ничего, как миленьких избирали.
— Неужели получше найти некого?
— Ну, это не ко мне вопрос.
Филимонов достал трубку, позвонил в штаб. Все на месте и ждут одного Филимонова. — Я скоро, — сказал Филимонов. В штабе интересовались: не у Косолапова ли он? — Филимонов сказал: — Нет. — Терпеть не может праздных вопросов. Вот и художник пришел, ждет. — Правильно ждет, — сказал Филимонов. — И еще этот, новенький. — Черт! — о Тетюрине он забыл совершенно. — Оформляйте — да, одноместный — а где его паспорт? — закрыт? — у меня? — кто сказал, у меня? — а без меня вы хоть что-нибудь мо?.. Разберемся, — сказал Филимонов.
«Встал из-за стола», — написал бы Тетюрин. (А Филимонов бы вычеркнул.)
— Уже?
Поцеловал.
— Ты надолго? — Оля спросила в дверях. — Ты вернешься? Я жду.
— У меня будет штурм мозговой.
— Смотри не трахнись мозгами.
5
— …Теперь о клиенте под номером два… — сказал Филимонов. — Персона для нас новая, фигура неразработанная, по-своему интересная. Во всяком случае, Косолапов просил меня быть сдержанным…
— А разве он не придет?
— Борис Валерьянович, вы кого имеете в виду, клиента или Косолапова? — весело спросил Филимонов.
— Разумеется, Косолапова. Зачем нам клиент?
— Нет, не придет. Я обсуждал основные направления с Германом Федоровичем, его присутствие не обязательно. Герман Федорович, как вы понимаете, разрабатывает другие идеи.
«Как вы понимаете», показалось Тетюрину, произнесено было не без доли иронии.
— К тому же, — подхватил Жорж, — его нет в городе.
— Ну, об этом я даже излишним считаю напоминать вам, — произнес Филимонов серьезно. — Итак. Что сказать о нашем клиенте? О кандидатах или хорошее, или ничего.
Почему-то все засмеялись (кроме Тетюрина — он еще не понимал многих тонкостей…).
— И все-таки, — сказал Филимонов, — есть один плюс — это фамилия. Богатырев. Фамилия на редкость удачная.
— С актером Богатыревым никак не коррелирует? — спросил Борис Валерьянович.
— Никаким боком. Вот Даня, художник, прошу, он набросал эскиз… Покажи, Даня.
— Ну, это так… вариант… богатырь… на коне… — Даня раскладывал на столе рисунки.
Началось обсуждение.
— Ух ты какой… В кольчуге…
— Илья Муромец прямо…
— А смеяться не будут?
— Будут.
— По-моему, очень статично… Ну сидит на лошади, ну и что?
— Он охраняет рубеж.
— Какой рубеж?
— Последний рубеж.
— А если его на развилке изобразить, возле камня… Проблема выбора…
