Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями - [46]
– О нет, – сказал Элиот. – Ведь герой был диктатором в своей стране. Он просто изничтожил все носы.
Элиот мылся с ног до головы в ужасающе тесной уборной и, весь дрожа, отфыркивался и откашливался, шлепая себя смоченными бумажными полотенцами.
Смотреть на эту непристойную и нелепую процедуру сенатор никак не мог. Он стал ходить по комнате. Двери в комнату не запирались, и сенатор потребовал, чтобы Элиот придвинул к ним полку с картотекой:
– Вдруг кто-нибудь войдет и увидит тебя голышом? – сказал он, на что Элиот ответил:
– Знаешь, отец, для здешних жителей я почти бесполое существо.
Раздумывая об этой неестественной бесполости и всяких других ненормальных проявлениях, огорченный сенатор машинально выдвинул верхний ящик картотеки. Там стояли три жестянки с пивом, валялись старые водительские права от 1948 года, выданные в штате Нью-Йорк, и незапечатанный и неотправленный конверт с парижским адресом Сильвии. В конверте лежали любовные стихи, которые Элиот написал для Сильвии два года назад.
Сенатор решил отбросить всякий стыд и прочесть стихи, надеясь найти там хоть что-нибудь в пользу Элиота. Но вот какие стихи он прочитал, и ему снова стал неудержимо стыдно:
Сенатор был глубоко шокирован упоминанием о «темном треугольнике волос». Он сам видел очень мало голых людей, раз пять-шесть в жизни, и для него всякое упоминание о растительности на теле было самым неприличным, самым нецензурным выражением на свете.
Элиот уже вышел из уборной, голый, волосатый, вытираясь чайным полотенцем. Полотенце было новое, нестираное, на нем виднелся ярлычок с ценой. Сенатор окаменел от жуткого ощущения, что на него со всех сторон с непреодолимой силой хлынула чудовищная грязь, невыразимая непристойность.
Элиот ничего не замечал. В полной невинности он продолжал вытираться чайным полотенцем, потом швырнул его в корзину для мусора. Зазвонил черный телефон.
– Фонд Розуотера. Чем могу вам помочь?
– Мистер Розуотер, – сказал женский голос. – Сейчас по радио передавали про вас.
– Да ну? – Элиот машинально стал почесывать низ живота. Ничего предосудительного в этом не было. Он просто подергивал курчавую прядку волос, выпрямлял ее и отпускал, вытягивал и снова отпускал.
– Говорили, будто кто-то собирается доказать, что вы сумасшедший.
– Не беспокойтесь, дорогая моя. Близок локоть, да не укусишь.
– Ох, мистер Розуотер, если вы уедете и не вернетесь, мы тут все без вас умрем.
– Даю вам честное благородное слово, что я сюда вернусь. Верите мне?
– А вдруг они вас не выпустят?
– Вы думаете, что я и на самом деле сумасшедший?
– Да как вам сказать…
– Говорите что угодно!
– Я все время думаю – а вдруг люди решат, что вы сумасшедший, раз вы столько заботитесь о таких людях, как мы.
– А вы где-нибудь встречали людей, которым больше нужна забота, дорогая моя?
– Нет, я отсюда никогда не выезжала.
– А стоило бы посмотреть. Вот я вернусь и устрою вам поездку в Нью-Йорк, ладно?
– Господи, да вы же больше никогда не вернетесь.
– Я дал вам честное слово.
– Знаю, знаю. Все равно мы нутром чуем, это в воздухе носится – не вернетесь вы сюда, и все.
Элиоту попалась одна чудная волосинка. Он ее тянул-тянул, а она все не кончалась. Оказалось, что в ней чуть ли не фут длины. Элиот недоверчиво посмотрел на свой волосок, взглянул на отца, явно гордясь таким феноменом. Сенатор побагровел.
– Мы уж тут придумывали, как бы вас проводить получше, мистер Розуотер, – продолжал женский голос. – Хотели устроить парад, с флагами, цветами, плакатами. Но ничего не выйдет. Очень мы все боимся.
– Чего?
– Не знаю, – сказала она и повесила трубку.
Элиот натянул новые спортивные шорты. Как только он их надел, его отец мрачно буркнул:
– Элиот!
– Сэр? – Элиот с удовольствием растянул большими пальцами эластичный поясок шортов. – Здорово она держит, эта штука. Я совсем забыл, как здорово чувствовать поддержку.
Сенатор взорвался.
– За что ты меня ненавидишь? – заорал он.
Элиот был совершенно ошеломлен:
– Ненавижу тебя, отец? Что ты! Да я вообще не знаю ненависти!
– Почему же ты каждым своим словом, каждым жестом стараешься оскорбить меня?
– Вовсе нет!
– Понятия не имею, какое зло я тебе причинил, за что ты со мной теперь расплачиваешься, хотя, по-моему, ты уже отплатил мне сторицей.
Элиот был в ужасе:
– Отец, прошу тебя…
– Замолчи! Ты только будешь оскорблять меня без конца, а я больше не вынесу!
– Бога ради, отец! Я всегда любил…
– Любил? – с горечью бросил сенатор. – Говоришь, ты меня любил? Да ты меня так любил, что разбил вдребезги все мои надежды, все мои идеалы. Скажешь, что ты и Сильвию любил, да?
«Колыбель для кошки» – один из самых знаменитых романов Курта Воннегута, принесший ему как писателю мировую славу. Роман повествует о чудовищном изобретении бесноватого доктора Феликса Хониккера – веществе «лед-девять», которое может привести к гибели все человечество. Ответственность ученых за свои изобретения – едва ли не центральная тема в творчестве Курта Воннегута, удостоенного в 1971 году почетной степени магистра антропологии, присужденной ему за этот роман Чикагским университетом.Послушайте – когда-то, две жены тому назад, двести пятьдесят тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного тому назад… Тогда, когда все были молоды… Послушайте – мир вращался, богатые изнывали он глупости и скуки, бедным оставалось одно – быть свободными и умными.
Хотите представить себя на месте Билли Пилигрима, который ложится спать пожилым вдовцом, а просыпается в день свадьбы; входит в дверь в 1955 году, а выходит из нее в 1941-м; возвращается через ту же дверь и оказывается в 1963 году; много раз видел и свое рождение, и свою смерть и то и дело попадает в уже прожитые им события своей жизни между рождением и смертью? Нет ничего проще: нужно только научиться у тральфамадорцев, изредка посещающих Землю на своих летающих блюдцах, видеть в четырех (а не в трех, как человеки разумные) измерениях, и тогда вы поймете, что моменты времени не следуют один за другим, как бусы на нитке, а существовали и будут существовать вместе в одном и том же месте.
В «Галапагосе» рассказывается, с точки зрения призрака упомянутого Леона Траута, история последних дней современной цивилизации, какой она видится спустя миллион лет после происшедшего. После всемирной катастрофы в живых остается горстка людей, которые высаживаются на один из островов архипелага Галапагос. Где живут, мутируют и превращаются в некое подобие мыслящих рыб. Главное отличие бедолаг, которым повезло, от нас состоит в том, что они живут и мыслят намного проще: главным врагом человечества, по Воннегуту, являются слишком большие мозги, коими наделены современные люди.
Брат и сестра Уилбер и Элиза Суэйн, герои романа «Балаган, или Конец одиночеству», в глазах родных и близких внешне безобразные и умственно неполноценные люди. Но они оригинально мыслят и чувствуют, когда делают это сообща. Вместе они гениальны. После насильственного разделения их удел – одиночество. Даже став президентом страны, будучи на Олимпе власти, Уилбер не смог преодолеть барьер одиночества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«Рецидивист» — роман, в определенной степени знаковый для позднего творчества Курта Воннегута — писателя, чье владение фирменным сказовым стилем достигает истинного совершенства.Перед вами — умная, тонкая и блистательная книга, обладающая, помимо всех вышеперечисленных, еще одним достоинством, — здесь Воннегут продолжает историю одного из самых обаятельных героев своей ранней прозы.
В романе Курта Воннегута «Мать Тьма» повествование идет от имени американского шпиона в фашистской Германии, где он работал на радио и в своих передачах настолько успешно зачитывал нацистскую антиеврейскую пропаганду, что в итоге по совершенным злодеяниям приравнялся к самому Гитлеру.Он, Говард У. Кемпбэлл младший, в глубине своей души не был ни фашистом, ни американцем, ни кем-либо еще. Он был творческим человеком, поэтом. Он любил свою жену и более не хотел ничего в жизни. Но его ненавидели миллионы. Ненавидели так, что отдали бы жизнь за его смерть...© creator, fantlab.ru.
Библиотека современной фантастики в 15-ти томах. Том 12.Содержание:И. Бестужев-Лада. Когда лишним становится человечество. Предисловие. Утопия 14. Фантастический роман. Перевод М.Брухнова.
Если ваш мир несвободен по определению…Если ваша жизнь повинуется математическим расчетам…Если унижение стало нормой, а хруста костей под колесами государственной машины уже просто никто не слышит из-за его обыденности…А что такое это «если»? Антиутопия — или «общество процветания»? Каждый решает для себя, раб он — или свободный человек!Знаменитый роман «Сирены Титана» — классический образец сплава фантастики и трагикомедии.