Дай оглянуться… Письма 1908 — 1930 - [18]
Еще в день Вашего отъезда я написал большую поэму «На лестнице» («запах и потом бывает щекотно»)[115]. На днях улучу час и перепишу ее для вас. Я мечтаю даже не о Сандвичевых островах, а о Езе, так замызгался в Rotonde. Все то же — Макс<имилиан> Ал<ександрович> благ, Маревна зла как черт, Цадкин жизнерадостен, и все прочее. Видите, что я могу подписаться
готовый к сукинсынству[116]Эренбург
Не забывайте!
Впервые — «Эренбург, Савинков, Волошин в годы смуты (1915–1918)». Публикация Б.Я.Фрезинского / Звезда. 1996, № 2. С.174–175 (далее — Звезда). Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л.16–17.
Борису Викторовичу Савинкову посвящена 29-я глава 1-й книги ЛГЖ (6; 524–527).
<Из Парижа в Ниццу, около 15 декабря 1915>
Дорогой Борис Викторович,
посылаю квитанцию. Еще посылаю стихи[117], переписанные, пока позировал Ривере[118]. Может быть, если что-нибудь разберете, доставит Вам удовольствие.
Дела моего «лакейства»[119] еще не выяснились. Получил «Утро России» со своими двумя «рассказами», но не знаю, как насчет дальнейшего.
Здесь холодно и дождик. Маревна дуется на всех и злится. Я так устаю отчего-то, что сижу здесь, в Ротонде, закрыв глаза. Какое-то должное отупение. У Цетлиных видел Сталей[120]. Мадам <М.С.Цетлин> собирается детям волонтеров на елку повесить «необходимое», т. е. ботинки и пр. Он же <М.О.Цетлин> говорит об ином — экземпляр и триста это недорого. Так я ее в рамочку дал, с дырочками рамочка!.. Взрослые, скучные, играют в бирюльки.
Я завидую Вам — у вас, наверное, будет для вашего сына елка.
Пишите. Ваш Эренбург
Впервые — Звезда. 1996, № 2. С.175. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л. 13.
<Из Парижа в Петроград, 17 декабря 1915>
Милостивый государь,
посылаю вам перевод повести Франсиса Жамма «Клара д’Элебез»[121]. Имею разрешение как автора, так и издателя. Если перевод окажется неподходящим, будьте любезны отослать рукопись по адресу: г-же Эренбург[122], Остоженка 7, Москва.
В ожидании ответа уважающий Вас И. Эренбург
Мой адрес: M-r Ehrenbourg 155, B-d Montparnasse. Paris.
Впервые. Подлинник — ИРЛИ ОР. Ф.264. № 318. Л.2.
<Из Парижа в Ниццу, примерно 20 декабря 1915>
Дорогой Борис Викторович,
после Вас и не с кем по душе «посукинсыничать». Маревна шибко дерется, а Макс<имилиан> Алекс<андрович> расточает великий елей.
Одна дама в особенных ботинках Вас увидит на днях и расскажет Вам о моих визитах к Цетлину. Вчера я допивал там оставшийся после Вас ликер. Результаты следующие — издательство «Иверни» (слово извлечено, конечно, Волошиным) и издание немедленное ряда книг, в том числе моих стихов и переводов Вийона[123]. Рукопись отослана, и я молюсь за цензоров и пр. Я рад и не рад. В салоне этом Макс<имилиан> Алек<сандрович> как-то читал «Венок сонетов». Щипчики для сахара, грудастые бабы над роялем, Гоген, <1 слово нрзб> и пр. И стишки вот!.. Так у меня появилось отвращение непреодолимое к искусству, к своим стихам, ко всем, кто причастен к этому мерзкому делу. Лучше уж как Талов[124], просто… А Рафалович[125] читал стихи о Руфи и Эсфирь, очень пристойные. Видно, блудлив, и изрядно. Думаем спарить его с Ивкой.
Рассказов Ваших пока не было. Два письма отослал — это третье. Черкните как-нибудь — отдохнули, думаете ли возвращаться.
Мария Самойловна <Цетлин> проще и, кажется, лучше Мишеньки <М.О.Цетлин>.
Привет Евгении Ивановне[126] (чую, что спутал) и Вашему молодцу[127].
Ваш Эренбург
Впервые — Звезда. 1996, № 2. С.176. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л.7.
<Из Парижа в Ниццу; примерно 25 декабря 1915>
Дорогой Борис Викторович, не знаю, поеду ли теперь в Эз. Вообще ничего не знаю. Последние дни одолела такая тоска, что запил. Пил много, опьянеть не удалось, и было средне гнусно как-то. Пишу для газеты только и ночью скулю. Маревна хворала, теперь прошло. Мария Самойловна <Цетлин> очень славная, но сумасшедшая, я боюсь часто ее. Ривера написал мой портрет — очень хорошо. Привезу или пришлю Вам снимок. В сумасшедших домах как в гимназии — восемь классов. Очень скучаю по Вашей маске, невыносимой улыбке и закрытым глазам[128]. Сейчас сижу один в каком-то нелепом кафе и опохмеляюсь. Вся жизнь как-то на ладони, и хочется спать. Меня все одолевает рыбный запах и кузнечики. По Апокалипсису, саранча пять месяцев мучает людей. Что послать — смерть или покой? Или это одно и то же? Пишите и не забывайте.
И.Эренбург
Если уеду, с газетами устрою как надо. Получили ли письма и одно заказное?
Впервые — Звезда. 1996, № 2. С. 176–177. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л.9. Письмо на бланке Hotel de France a de Bretagne. 3, Rue de Depart.
<Из Парижа в Ниццу,> 30 дек<абря 19>15
Дорогой Борис Викторович, если завтра вечером будете пить marc — выпейте и за мое здоровье. А то я совсем захирел и одурел.
Маревну отправляю в конце января в Россию, а сам, м.б., отправлюсь в Ваши края. Так что увидимся либо здесь, либо там. Соскучился по Вас. Ваш портрет Макс<имилиана> Ал<ександровича> мне не нравится
