Давно и недавно - [24]

Совещание проводилось в Таллине, ибо репортажи Эстонского телевидения служили по тем временам образцом для тележурналистов всего Союза. Под репортажем понимался не столько жанр, сколько метод работы.

Народу прибыло много. От крупных телестудий страны — это, почитай, человек тридцать-сорок, да киношников, да теоретиков, да разного ранга руководителей.

Среди знаменитостей были комментатор Центрального телевидения Галина Шергова, сценарист, лауреат многих премий Самарий Зеликин, преподаватель кафедры радио и телевидения МГУ Сергей Муратов (позже я учился у него в Институте повышения квалификации, он читал нам курс сценарного мастерства). Повторю, эстонское телевидение слыло самым умным, самым смелым: все знали имена репортёра Вальдо Панта — любимца народа, таллинцы называли его национальным героем за злободневные, искромётные, прямые, правдивые репортажи, за умение выпить и закусить, сценариста Рейна Каремяе, выдающегося кинооператора Матти Пыльдре, кстати, не раз снимавшего у нас в Карелии.

Приехали режиссёры большого экрана со своими новыми картинами, в которые органично входили приёмы репортажа.

Как-то так вышло, что на докладах и просмотрах я сидел рядом с московским кинорежиссёром Инной Туманян. Она-то и познакомила меня с Мишей Каликом. Инна работала у него на фильмах вторым режиссёром — черноволосая, горбоносая и чрезвычайно умная, живая молодая женщина. Она говорила, что для Мишиного фильма «Любить» она сняла четырнадцать часов интервью.

Миша Калик (на самом деле он Моисей Наумович) уже в тот год терпел лишения, наветы, гонения. До этого был успех: он снял на Кишинёвской киностудии фильм «Атаман Кодр» — этакую романтическую повесть о гайдуке, народном герое Табултоке. Но настоящая слава выпала на долю фильма «Человек идёт за солнцем». Фильм этот, поэтичный и грустный, хвалили, а позже, разумеется, по указке свыше, стали поругивать. Мне картина эта пала на душу. Никогда не забуду эпизод: мальчик, герой фильма, подходит к уличному сапожнику, смотрит, как тот ловко тачает, нет, скорее чинит сапог шилом и толстой иглой. И вдруг сапожник буднично, просто со всей силы втыкает шило себе в… колено. Жуткое выражение лица у мальчика, вскрики в кинозале. Но вскоре выясняется — у сапожника протез, он инвалид недавней войны.

Мы беседовали с Каликом о разном. Миша непривычно резко ругал тех, кто ему не даёт снимать новую картину, сказал, что фильм «Любить», который он привёз на свой страх и риск в Таллин, на наше «Семпоре», в Москве положили на полку.

Обедаем с ним в студийном буфете. Миша взял бутерброд с килькой и винегрет. Упредив мой вопрос, сказал:

— Я живу на рубль в день. В долги залезать не в моих правилах. Как жить дальше, не знаю…

Я взял ему солянку, но он наотрез отказался. Так она и осталась на столе. Красная, с маринованными каперсами, с белой ложечкой сметаны.

— Будто что-то уронил пролетающий коварный голубь, — сказал серьёзно Миша.

Фильм «Любить» прошёл под жаркие, молодые наши аплодисменты. Году в 1998-м он вдруг прошёл по телевидению Москвы. Я перед этим позвонил нескольким приятелям, рассказал об этой картине, назвал дату эфира, но только двое посмотрели её. Их отзывы не совпали с тем моим давним потрясением.

А Моисей Наумович Калик вскоре после нашего «Семпоре» уехал в Израиль, снял несколько фильмов. Один будто бы об истории еврейского народа. Доходили слухи, что картины его не пользуются там успехом.

3 февраля 2007 года к восьмидесятилетию Михаила Калика по телеканалу «Культура» показали один из последних его фильмов «И возвращается ветер». Правдивая, горестная лента мемуарного плана. Всё точно! Всё-всё до мелочей знакомо: и песни, и костюмы, и разговоры, и судьбы.

…В один из дней на десятидневном семинаре случился форменный переполох — в Таллин приехал Великий Рене Клер и выступит у нас с большой лекцией. Рене Клер в киношном мире стал в двадцатом веке подлинной звездой первой величины. Он режиссёр, он сценарист, он теоретик. Все мы смотрели его знаменитую довоенную ленту «Под крышами Парижа». Но с особой любовью принял весь мир его фильм «Большие манёвры», вышедший на экраны в 1955 году. В этой легкомысленной картине с глубокими чувствами, как писали газеты, играли красавец Жерар Филипп, очаровашка Брижит Бардо, замечательные Мишель Морган, Ив Робер. Двое первых, мне кажется, вообще завоевали сразу население планеты Земля, как мужское, так и женское. У нашего советского зрителя было какое-то весёлое ошеломление. Особенно от милых, шаловливых любовных сцен.

Но вернёмся в зал Таллинской телестудии. Помню долгое ожидание, и вот, наконец, в зал ввели изящного, подтянутого, ладненького, как кузнечик, Рене Клера. Переводчица — тоже штучка с талией земляной осы. Она сказала, что великий маэстро первым среди кинематографистов Франции получил звание академика и поэтому его надлежит приветствовать стоя. Ну да мы сами с усами, все уже давно стояли и хлопали в ладоши.

Пересказать лекцию Рене Кера не получится, она длинна и слишком профессиональна. К тому же многое забылось, хотя вот предо мной блокнот с жирной надписью «Семпоре-69» и можно продраться сквозь скоропись моего давнего конспекта.