Давид Сасунский - [5]

И надел отцов головной убор,

И надел отцов золотой кафтан,

Повязал себе и меч-молнию,

Окрутил вокруг также пояс-ал.

Спину сорок раз пояс тот обвил,

По земле стучал тот меч-молния,

На глаза сползал головной убор

(Ваты сорок пуд подложить пришлось,

Чтобы тот убор на себя надеть!).

Поскакал Давид, за оградой стал,

Стал да слушает,

Что ему в тот час дядя вымолвит.

Говорит Ован:

— Уж как жаль, сто раз жаль

Коня Джалали!

Уж как жаль, сто раз жаль

Головной убор!

Уж как жаль, сто раз жаль

Золотой кафтан!

Уж как жаль, сто раз жаль

Тот наш пояс-ал!

Уж как жаль, сто раз жаль

Наш меч-молнию!

Уж как жаль, сто раз жаль

Патараза крест!

Уж как жаль, сто раз жаль

Того нашего, того мальчика. —

Говорит Давид:

«Исполать тебе, что меня помянул.

Кабы ты меня помянуть забыл,

Раньше битвы я тебя бы убил!»

Так сказал, поскакал, в поле выехал.

Повелел господь, сказал конь Джалали:

— Ты скачи, Давид, где молочный ключ.

Там, где стану я, ты с меня слезай. —

Поскакал и стал, где молочный ключ,

Но Давид забыл и с коня не слез,

Лишь подумал Давид, что конь устал,

В бок ударил его и сломил ребро.

Рассердился конь и проржал-сказал:

«Мог бы, к солнцу взнесясь, я тебя спалить,

Как ты скоро забыл мои слова!

Но во имя отца я тебя пощажу,

Ты скачи, Давид, где железный столб,

Ты ударь мечом о железный столб,

Коли срубишь столб, мы поскачем в бой, —

Коль не срубишь столба, мы вернемся назад».

Тогда с коня слезает Давид,

Молочным ключом его бок целит,

Сам напился воды и хлеба поел,

Над молочным ключом уснул, захрапел.

Только час проспал, — удивился, как встал:

Так-то он пополнел,

Так-то он растолстел,

Столько силы вошло, столько мощи в него,

Что и выше он стал, чем был до того.

Тогда взял Давид головной убор,

Ваты сорок пуд на землю швырнул,

Шапка и тогда до бровей не дошла;

Молнию-меч, что стучал по земле,

Надел: не дошел он ему до колен;

Пояс-ал, что его сорок раз обвивал,

Надел: только раз он спину обвил.

Поскакал Давид, где железный столб,

Ударил мечом о железный столб,

Разрубился столб от удара меча.

Въехал Давид на вершину горы,

Посмотрел кругом, что-то видно вкруг.

Сколько есть в небесах лучистых звезд,

Мысрамэлик в полях наставил шатров.

Увидал Давид, испугался, сказал:

— Славен будь, господь, милосердый бог,

Да будет воля твоя,

Только как же мне быть?

Если б ватой они все сделались вдруг,

А я стал бы огнем, не пожечь мне их всех.

Если б агнцами все они сделались вдруг,

А я волком бы стал, не пожрать мне их всех.

Джалали говорит: «Ты не бойся, Давид!

Сколько скосишь мечом, я скошу хвостом,

Что скосить мечу, я копытом скошу.

Лишь на мне усиди и не дайся в обман».

Говорит Давид: — Только как же мне быть?

Тайком подползать, — скажут, вышел, как тать,

Итти прямо к врагам, испугаюсь я сам. —

Так подумал Давид, потом так кричит:

— В шатре кто спит, да проснется тот,

Проснулся кто, да скорей встает,

Поднялся кто, да броню берет,

Броню кто надел, да несет седло,

Оседлал кто коня, да садится в седло,

И, чур, не кричать, что пришел я, как тать! —

Так сказал, поскакал полетел на войска,

Два раза проскакал и вперед и назад,

Словно крови поток поднялся и потек,

Скольких меч порубил, стольких конь потоптал.

Был в том войске мудрец, седой старик,

Пред Давидом он стал, Давиду сказал:

«Ты зачем, Давид, убиваешь людей?

У всех-то у них ведь матери есть,

Сюда Мысрамэлик нас силой привел,

Коли ты удалец, поди, с ним повоюй».

Говорит Давид: — Где его шатер? —

Старик говорит: «Вон зеленый шатер».

10

Пред зеленым шатром Давид стал, сказал:

— Мысрамэлик, выходи, драться иди.

Коль бессмертен ты, тебе смерть я принес,

Коль без Гроха ты, тебе Гроха принес. —

Мать Давида тогда ему говорит:

«Мысрамэлик в постели спит,

Семь дён ему спать, только три проспал».

Давид говорит: — Что за дело мне!

Разбудите его, ему драться пора. —

Тут огонь несут, большой вертел жгут,

Да им по ногам Мысрамэлика бьют.

Мысрамэлик во сне закричал, сказал:

— Нынче плохо мне постлали постель,

Укусила меня блоха во сне. —

А Давид ему говорит: «Вставай!

Ведь то не блоха, пред тобою — я».

Мысрамэлик не встал и опять уснул.

Тут огонь несут, плуга ле'мех жгут,

Да им по ногам Мысрамэлика бьют.

Мысрамэлик во сне закричал, сказал:

— Нынче плохо мне постлали постель,

Укусила меня блоха во сне. —

А Давид ему говорит: «Вставай!

Нынче со мной должен драться ты».

Мысрамэлик тут встал, Давида узнал,

На него дохнул, думал, тот полетит,

Но Давид на коне остался стоять.

Мысрамэлик тогда Давиду оказал:

— Приходи, Давид, поедим с тобой,

Поболтаем вдвоем, а там драться начнем.

Дался тогда Давид в обман,

С коня он слез, а конь убежал,

Рассердясь, ускакал на вершину горы.

Мысрамэлик меж тем велел яму изрыть, —

Глубиной она была в сорок мечей,

Прикрыта была она сеткой поверх,

А на сетку ту постлали ковры.

Давида тогда посадили туда,

Он в яму упал, Мысрамэлик же сказал:

— Так вот как, Давид, ты подрался со мной,

Оставайся там, пока кости сгниют.

11

Дзенов-Ован видел ночью сон:

Мысыра звезда ясна была,

Сасуна звезда покрылась тьмой.

Проснулся Ован, жене сказал:

— Поднимайся, жена, я видел сон,

Мысыра звезда ясна была,

Сасуна звезда покрылась тьмой,

Погиб наш Давид! —

Жена говорит: «Пропади твой дом!

Сам ты спишь, а во сне все видишь других».

Уснул Ован, вновь увидел сон:

Мысыра звезда ясна была,