— И ты сидишь тут уже десять минут, ничего мне не говоря?
— Я совершила ошибку. Я выпила лишнего и забыла о запретах.
Джина хитро на нее взглянула:
— Самое главное, разделась ли ты после поцелуя.
— Конечно нет. Я совсем недавно с ним познакомилась, и я не настолько глупа.
— Тем не менее ты подумываешь с ним сбежать, — сказала Джина, бросив на Ханну подозрительный взгляд.
— Я не собираюсь с ним сбегать. Я просто остановлюсь в его доме. Логан говорит, он очень большой.
— Интересно, большой у него только дом?
Ханна игриво шлепнула ладонью по руке Джины:
— Перестань! Я буду расследовать историю своей семьи, а не сближаться с Логаном.
— Конечно. Ханна. Продолжай твердить себе об этом, и, возможно, ты в это поверишь.
— Ну а если он мне понравился? Что в этом плохого?
Джина поймала рукой печенье, которое ей бросил Трей.
— Абсолютно ничего плохого. Просто ты снова начинаешь жить, подруга.
Опять она за свое!
— Я живу, подруга, — сказала Ханна. — Я окончила университет, воспитываю дочь и собираюсь делать карьеру.
— Не забывай о том, что ты заботилась о своей неблагодарной больной матери в последние месяцы ее жизни. — Джина протянула руку через стол и ладонью коснулась предплечья Ханны. — Ты достойна восхищения за то, что сделала для своей семьи после смерти Дэнни. Черт побери, я не уверена, что поступила бы точно так же, если бы что-то случилось с Фрэнком. Но теперь ты должна пожить для себя.
Ханна по-прежнему колебалась:
— А если после этой поездки я решу, что хочу проводить с ним больше времени, и в конце концов пострадаю?
— Это произойдет только в том случае, если ты позволишь ему тебя обидеть.
— Это правда. Но ты не представляешь, что я чувствовала рядом с ним вчера вечером. Я почти ничего не соображала.
— Там, где страсть, разум не работает.
— По-моему, это не просто страсть, Джина. Жаль, что я не могу этого объяснить. Мне кажется, он умеет сочувствовать и немало настрадался в жизни.
Джина подняла Трея с высокого стула, посадила в манеж, а потом позвала Ханну присоединиться к ней в соседней комнате. Присев на диван, Джина похлопала по сиденью рядом с собой:
— Иди сюда и давай поговорим откровенно.
Ханна присела на диван и приготовилась к дружеской лекции.
— Даруй мне свой совет, о, мудрейшая.
Джина ей улыбнулась:
— Слушай, еще в детстве ты была упорной и стремилась стать лучшей чирлидершей, лучшей ученицей и примерной девочкой.
Ханна ощетинилась:
— Разве это плохо?
— Ты все это делала, чтобы порадовать мать. В двадцать лет ты вышла замуж за Дэнни. Ты упорно трудилась, чтобы ему угодить. Ты бросила учебу, чтобы он смог получить высшее образование, когда родители оставили его без денег из-за того, что он на тебе женился.
Ханна возмутилась:
— Я любила Дэнни всем сердцем, и он любил меня.
— Да, он тебя любил и он ценил твои усилия, в отличие от Рут. Но тебе не кажется, что пора пуститься в приключения?
— Возможно, ты права, но что мне делать с Кэсси?
Джина посмотрела на нее, как на сумасшедшую:
— Я уже и не вспомню, сколько раз ты присматривала за Микаэлой, когда мы с Фрэнком уезжали из города на выходные, в том числе когда я забеременела Треем. У меня появился шанс с опозданием вернуть тебе долг и присмотреть за Кэсси, пока ты будешь проводить тщательное расследование с адвокатом.
Ханну захлестнул поток запретных эротических фантазий.
— Но на тебе останутся две непоседливые девочки и малыш. По-моему, это несправедливо.
Джина встала и начала собирать игрушки с паркетного пола. Трей продолжал швырять игрушки из манежа.
— Я привыкла к выходкам этого паренька, а девочки будут днем в школе. Я присмотрю за ними, если ты не планируешь пробыть у адвоката до тех пор, пока они не станут половозрелыми.
— Если я и поеду, то только на пару дней. Максимум на неделю. Но тебе придется укладывать Кэсси спать. И потом, у тебя муж, который требует внимания, и…
Джина подняла палец, заставляя ее замолчать:
— Фрэнк привык к возне с детьми. Кроме того, он поговаривает о том, не родить ли нам еще одного малыша в следующем году. У меня есть шанс попрактиковаться перед третьей беременностью.
Хихиканье девочек становилось все громче и вскоре достигло максимума. В комнату влетела рыжеволосая энергичная озорница, а следом за ней — маленькая шатенка. Обе девочки были в одежде Джины, на их лицах красовался неумелый макияж.
— Мама, мы красивые? — спросила Кэсси, одетая в красное платье без бретелей, расшитое блестками.
— Очень, — солгала Ханна, увидев глаза дочери, обведенные черным карандашом. — Но разве Джина разрешила вам лазить по ее шкафам?
— Это старые наряды, Ханна, — ответила Джина. — Кэсси надела мое платье для выпускного вечера, а Микаэла — твое. Ты его не узнаешь?
Ханна узнала черное шелковое платье, но не помнила, когда отдавала его своей подруге.
— Как оно к тебе попало?
Джина немного огорчилась:
— Я взяла его у тебя поносить и забыла отдать.
Микаэла усмехнулась. Ее губы были криво намазаны алой губной помадой, хвост на затылке съехал набок.
— Можно я оставлю его у себя, Ханна? — спросила она.
— Да, дорогая, можно. — С платьем у Ханны были связаны ужасные воспоминания о выпускном вечере и Парне по имени Райан, так что расстаться с ним не жаль.
