Давай поженимся - [8]

— Коровы тоже ваши?

— Нет, Майкла Кирка. Он арендует у меня пастбище. Через пару месяцев у меня будет уже достаточно денег, чтобы начать строительство собственного дома.

— О, — уважительно произнесла Эйлин. — Поздравляю.

— Спасибо. — Шон показал на небольшую рощу. — Дом я поставлю, наверное, там.

— Удачное место, — одобрила Эйлин. — А какой дом вы хотите построить?

— Пока не решил. Но, думаю, он будет двухэтажным, с красной черепичной крышей и с камином в гостиной. Возможно, сделаю еще один камин в спальне. — Шон посмотрел на небо. — Уже поздно, пора возвращаться, а то миссис О'Нейл, наверное, уже беспокоится о вас.

— Не сомневаюсь, — согласилась Эйлин.

Она бросила последний взгляд на долину. Ей почему-то не хотелось покидать этот чудесный уголок. Она представила себе добротный деревенский дом с кирпичной трубой, из которой вьется дымок. В просторной гостиной стоит пара кресел-качалок. В одном из них сидит она с младенцем на руках.

Испугавшись своих мыслей, Эйлин торопливо последовала за Шоном.

— О чем ты думаешь? — спросила Бланш.

— Да так, ни о чем.

Они сидели на диване перед камином. Эйлин смотрела на ребенка, лежавшего на коленях у матери. Маленький Реджи был очаровательным малышом. Эйлин в отличие от большинства женщин никогда не умилялась при виде пухлых младенцев. Они, конечно, были трогательными, но не вызывали у нее желания завести семью, детей. Ей нравилось быть независимой, она любила свою работу, лондонскую квартиру и с удовольствием общалась с друзьями. Со Стюартом она рассталась в том числе и потому, что он требовал, чтобы она бросила работу, сидела дома и воспитывала детей. Эйлин же не хотела сужать свой мир до размеров кухни.

Сейчас, глядя на розовощекого Реджи, она поймала себя на том, что пытается представить себя в роли матери вот такого карапуза — с темными волосами и с синими глазами Шона.

— Как ты покаталась? — спросила Бланш.

— Нормально. Почему Шон не женат?

— Вот оно что... — понимающе протянула Бланш.

— Не смотри на меня так, — сердито буркнула Эйлин. — Мне просто интересно. В конце концов, он же не урод, а совсем даже наоборот.

— Мы, кажется, договорились, что он потрясающий мужчина, — напомнила Бланш.

— Помню, помню, — успокоила ее Эйлин. — Так почему он не женат?

— Понятия не имею. Шон не распространяется о своей личной жизни. Я как-то спросила его об этом, но он тут же перевел разговор на другую тему. Я только знаю, что, когда он выступал на родео, женщины сходили по нему с ума, не давали ему проходу.

— О!

— Насколько я понимаю, в одну из них он влюбился по уши, а как далеко у них там зашло и почему они расстались, мне неизвестно.

Эйлин молча кивнула. В сущности, ее это не должно волновать. Скоро она уедет в Лондон, и в любом случае она еще не готова к семейной жизни.

В гостиную вошел Питер, он опустился на ручку кресла, в котором сидела Бланш, и привычным жестом обнял жену за плечи. Она улыбнулась ему, и они обменялись такими нежными взглядами, что Эйлин почувствовала себя лишней. Она встала.

— Пойду приму ванну перед ужином.

После ужина Эйлин вышла на улицу и направилась к конюшне. Она хотела спросить Шона, можно ли ей завтра утром почистить лошадь перед занятиями. Он уже показал ей, как это делается, и, чего Эйлин от себя не ожидала, ей это понравилось. Эйлин не могла понять, почему уход за лошадью доставляет ей удовольствие, но это было именно так.

Не доходя нескольких шагов до конюшни, она услышала возбужденные мужские голоса. Когда Эйлин подошла ближе, она увидела человек десять, сидевших на ограде загона. Они почти одновременно выкрикивали что-то, махали руками и смотрели на середину загона. Заметив ее, двое отодвинулись, дав Эйлин возможность увидеть, что там происходит. Вздымая клубы пыли, по загону носился гнедой жеребец, отчаянно брыкаясь и выгибая спину в попытке сбросить всадника, в котором Эйлин узнала Шона.

— Мать честная, он обломает ему бока! — воскликнул один из мужчин. — Этой бестии конец, это я вам точно говорю.

— Ставлю пять против гнедого.

— Десять против Келли.

Эйлин смотрела на Шона. На его лбу блестели капли пота, темно-синие глаза горели от возбуждения. Он выглядел таким же необузданным, как и лошадь, которую он пытался объездить. Эйлин опять пожалела, что не захватила с собой фотоаппарат.

Внезапно болельщики притихли. У Эйлин перехватило дыхание, когда гнедой неожиданно попятился, а затем с силой опустился на все четыре ноги, упал на землю и начал кататься по ней, стараясь подмять под себя всадника.

Шон быстро скатился с седла, увернувшись от копыт разъяренной лошади. Зрелище было пугающим. Когда гнедой снова вскочил на ноги, Шон, не дав ему опомниться, снова был в седле.

Это была борьба между человеком и животным за право стать хозяином положения. Ничего подобного Эйлин не видела. Жеребец кидался из стороны в сторону, вскидывал копыта, издавал яростные звуки, храпел, но Шон крепко держался в седле. Наконец, покрытый пеной, с тяжело вздымающимися боками, гнедой остановился в центре загона.

— Он добил его, черт возьми! — крикнул один из конюхов. — Никогда бы не поверил, что этого дикаря можно взнуздать! Эй, Кларк, гони деньги!