Даша - [16]
Или другой сюжет, где меньше образности, но зато есть лаконичность. Принёс Жене красивую, яркую блузку. Но Даша сразу же её «присвоила» и утверждает, что будет сама носить эту обновку.
– Но она же тебе велика!
– Ничего, подождёт до выроста.
В Дашиных рассуждениях стали заметны философские нотки.
Только что её дневной сон прервала громко работающая в соседней квартире дрель. Вставать пока не хочется, и мы с ней (я присел на маленький стульчик к кроватке) беседуем о разном. Сначала о дрели. О том, что с утра вот не сверлили, а к вечеру начали. Я объясняю:
– Не все же знают, что в это время ты спишь.
– Конечно, – соглашается дочка, а затем спокойно обобщает: – И вообще: одни понимают, другие не понимают.
Что тут скажешь. Она права.
Потом поговорили о картинах. В нашей спальне над Дашиной кроваткой девочка, примерно её возраста, бежит с сачком по лугу за бабочкой, а над нашей кроватью – портрет красивой женщины в голубовато-серых тонах. Мы пришли к выводу, что на первой картине изображена Даша, а на второй – мама.
– Правда, обе картины удачные? – спрашиваю дочку.
– Да. Я часто смотрю на них.
– А ты помнишь, что их вышивала бабушка?
– Помню… Интересно, не устала ли она?
У меня такой вопрос почему-то никогда не возникал.
Даша – честная девочка. Пригласила меня поиграть в куклы. Я принял приглашение и сел к ней на ковёр. Занимаемся кукольными прическами. Одна получилась в виде хвоста, и понадобилась резинка.
– Папа, принеси, пожалуйста!
– А почему ты считаешь, что это я должен делать?
– Просто мне не хочется.
Неожиданно, честно и, главное, эффективно, потому что я встал и пошёл за этой самой резинкой, оставив при себе собственные аргументы.
Моя память на фоне Дашиной выглядит весьма бледно.
Вчера вечером я помогал дочке раздеваться, снимал ей домашние босоножки и поставил их на место, но носками в разные стороны. Даша увидела это и поинтересовалась:
– Папа, почему ты неправильно поставил мою обувь?
– Сейчас мы приготовимся спать, и я переставлю.
Пообещал и, конечно, забыл. Скорее всего, потому что посчитал вопрос малозначительным. А сегодня, когда стали одеваться, Даша увидела не переставленные босоножки.
– Папа, почему ты не сделал, что обещал?
– Я забыл.
– У тебя что, ум в голове кончился?
После такого вопроса показалось, что ничего из обещанного дочке лучше не забывать.
Чувствуется, что Даша ходит в детский сад, где, как и во всех детских учреждениях, вещи подписывают, чтобы не перепутать.
Увидела она в моём портфеле расчёску, взяла её и, слышу, читает воображаемую надпись на ней: «Заикин Колечка!»
И тут же собственный комментарий:
– Это чтобы не перепутать с Максимом или с твоим Славиком, с которым, ну ты помнишь, мы вместе гуляли.
Я подтвердил, что такая надпись именно для этого и сделана, а исправлять её не стал. В дочкином «воспроизведении» она звучала для меня как песня.
Всё чаще Дашины утверждения похожи на взрослые.
Воскресенье. Обедаем, вспоминаем, шутим. Женя спрашивает:
– А помнишь, как на лодочке катались на Чистых прудах?
– Что ты придумываешь! Не было этого и не могло быть, – серьёзно отвечаю я.
– Неужели правда не помнишь?
– Не помню. Потому что не было.
Даша видит, что мама огорчается, и уверенно ставит точку в разговоре на эту тему:
– Успокойся, мама! Всё он помнит!
И Жене сразу стало понятно, что её разыграли…
Другой случай. У Даши с мамой хорошее настроение, они удачно провели день, ни разу не поссорились. Я по дороге с работы купил вкусные яблоки, и они сразу же по одному пустили в дело, только хруст идёт. Всем хорошо, а я ещё пытаюсь сделать комплимент:
– Какие же у меня красивые женщины! Как ты думаешь, Даша, почему? Может быть, потому что много яблок едите?
– Нет. Потому что папа нас любит, – спокойно ответила дочка.
Что это было – попытка ответной шутки (Даше – три года четыре месяца) или неожиданно серьёзный ответ, я так и не определил. Но хотелось склониться ко второму варианту.
– Даша, ты что, не понимаешь?
Она оценивающе смотрит на Женю и немного расстроенно отвечает:
– Я не понимаю, что есть такие люди…
Без комментариев. К тому же показалось, Женя не совсем и поняла, что в её адрес сказала дочка.
Глажу. Даша крутится рядом. Но вскоре ей захотелось достать с высокой полки одежду для кукол. Тут же просит меня об этом.
– Может быть, подождёшь, пока я поглажу твою маечку?
– Не хочется, – спокойно отвечает дочка. – Да и тебе будет лучше, если дашь сейчас, потому что я же сразу перестану к тебе приставать.
Её логика уже не в первый раз победила мою. Не огорчает, но в памяти остаётся.
Ещё о дипломатии.
Мы с Дашей готовимся ко сну. Но она мне «сделала причёску» и предлагает пойти в прихожую посмотреться в зеркало. Хотя Женя давно уже напоминает, что пора в кроватку. Предвидя её реакцию на мои потакания дочке, та предлагает такой вариант:
– Я тебя провожу. А чтобы мама не сердилась, ты пойдёшь там, где её нет, а я – где она есть.
К зеркалу прошли. Мама не ругалась.
Едем в метро. На каждой станции, как обычно, слышим обязательные объявления о том, что надо уступать места инвалидам, пожилым людям, пассажирам с детьми. Даша слушала-слушала и заинтересовалась:
«Промежутки бытия» – первая книга автора, с которой он выходит к читателю в свои шестьдесят лет.Николай Заикин работал в сельском Доме культуры, на стройках Тверской области и в Москве, служил в армии, закончил юрфак МГУ, был следователем, с 1992 года – главный редактор журнала «Законность». Стихи пишет с юношеских лет. В студенческие годы занимался в литературной студии «Луч» в МГУ у Игоря Волгина, затем у Юрия Левитанского в знаменитой студии «Зелёная лампа» при журнале «Юность».Его поэзия – на редкость «душевно чиста, этически и эстетически здорова, а главный её мотив – благодарность за каждый прожитый день, за счастье любить и быть любимым, за память о самом дорогом, что кровно связывает с прошлым, настоящим и будущим» (Геннадий Красников).
Автор книги Гарсон О’Тул — журналист, создатель популярного сайта Quote Investigator («Исследователь цитат»), за справкой и помощью к которому обращаются тысячи людей по всему миру. А главный вопрос состоит в следующем: действительно ли выдающимся людям, чьи цитаты столь широко распространяются и в печатных СМИ, и в интернете, принадлежат те или иные изречения? И ответ чаще всего бывает отрицательным. Гарсон О’Тул анализирует расхожие цитаты, приписываемые знаменитостям — от Авраама Линкольна до Антона Чехова, от Аристотеля до Вуди Аллена.
Покаяться – это значит переменить грешные мысли и чувства, исправиться, стать другим. Хорошо осознать свои грехи, почувствовать тяжесть грехопадения. Но взамен оскверненной жизни, изглаживаемой Господом Иисусом Христом в покаянии, нужно начать создавать новую жизнь, жизнь по духу Христову.
Фаина Георгиевна Раневская – великая драматическая актриса со столь же драматической судьбой. Она выделяется в ряду даже самых выдающихся служителей Мельпомены – веселящий публику Арлекин и вместе с тем скорбный, как Экклезиаст, мудрец. Она была уникальной личностью и в искусстве, и в повседневной жизни, занавес над которой приоткрывают фрагменты воспоминаний, представленные в этой книге. Они тоже по-своему незаурядны, благодаря своей афористичности, а также присущей Фаине Георгиевне эмоциональности и тонкому психологизму.
Советская эпоха в высказываниях ее лидеров – пафосных и державных, а зачастую смешных и остроумных.
Эта книга – своего рода энциклопедия афоризмов, мыслей и фраз о любви. В двухстах тематических рубриках представлены высказывания более чем тысячи авторов, от древности до наших дней. Бо́льшая часть включенных в книгу цитат переведена на русский язык составителем.
В этой книге собраны законы и принципы, почерпнутые из повседневного опыта.Читателю, безусловно, известны издания подобного рода – такие, как «Законы Мерфи», «Принцип Питера», и другие. При всем уважении к этим пионерским исследованиям, нельзя не заметить, что их авторы не слишком интересовались тем, что происходило за пределами англоязычного мира. Фундаментальные законы, открытые в остальных частях света, включая наше отечество, остаются неведомы широкой публике – что, впрочем, вполне согласуется с Законом Подлости как наиболее универсальным законом бытия.Здесь Читатель найдет все наиболее важные для себя законы, постулаты и принципы:1) законы житейские;2) законы общественные;3) законы науки, искусства и религии.Некоторые из них открыты еще древними греками и римлянами, другие сформулированы нашими современниками.
В романе «Хор мальчиков» рассказывается о судьбе русского эмигранта, попавшего в небольшой город бывшей ГДР. Всякая эмиграция связана с ломкой психики — в новой среде рядом с героем романа случаются настоящие трагедии. Сам он, выпав теперь из привычного круга, чувствует себя одиноким и лишь тщетно пытается найти хотя бы какое-нибудь занятие. Заподозрив, что может стать жертвой вымогателей, он, чтобы разобраться в деле, едет на несколько дней в Москву — и там находит поддержку бывших одноклассников.
Непридуманные истории, грустные и смешные, подлинные судьбы, реальные прототипы героев… Cловно проходит перед глазами документальная лента, запечатлевшая давно ушедшие годы и наши дни. А главное в прозе Ирины Витковской – любовь: у одних – робкая юношеская, у других – горькая, с привкусом измены, а ещё жертвенная родительская… И чуть ностальгирующая любовь к своей малой родине, где навсегда осталось детство. Непридуманные истории, грустные и смешные, подлинные судьбы, реальные прототипы героев… Cловно проходит перед глазами документальная лента, запечатлевшая давно ушедшие годы и наши дни.
Ирина Горюнова уже заявила о себе как разносторонняя писательница. Ее недавний роман-трилогия «У нас есть мы» поначалу вызвал шок, но был признан литературным сообществом и вошел в лонг-лист премии «Большая книга». В новой книге «Фархад и Евлалия» через призму любовной истории иранского бизнесмена и московской журналистки просматривается серьезный посыл к осмыслению глобальных проблем нашей эпохи. Что общего может быть у людей, разъединенных разными религиями и мировоззрением? Их отношения – развлечение или настоящее чувство? Почему, несмотря на вспыхнувшую страсть, между ними возникает и все больше растет непонимание и недоверие? Как примирить различия в вере, культуре, традициях? Это роман о судьбах нынешнего поколения, настоящая психологическая проза, написанная безыскусно, ярко, эмоционально, что еще больше подчеркивает ее нравственную направленность.
В своей новой книге писатель, журналист и историк Елена Съянова, как и прежде (в издательстве «Время» вышли «Десятка из колоды Гитлера» и «Гитлер_директория»), продолжает внимательно всматриваться в глубины веков и десятилетий. Судьбы и события, о которых она пишет, могли бы показаться незначительными на фоне великих героев и великих злодеев былых эпох – Цезаря, Наполеона, Гитлера… Но у этих «маленьких трагедий» есть одно удивительное свойство – каждая из них, словно увеличительное стеклышко, приближает к нам иные времена, наполняет их живой кровью и живым смыслом.