Дары волхвов - [42]

Протоиерей Павел Матвеевский [34] (1828–1900)

Рождество Христово (Лк. 2, 1–7)

Когда настало время пришествия в мир Спасителя, слава Вифлеема, предназначенного свыше быть местом Рождества Христова, давно миновала. Этот город находился в уделе колена Иудина (см.: Суд. 17, 7, 9; 19, 1; 1 Цар. 17, 12), к югу от Иерусалима в весьма плодоносной стране, от которой заимствовал свое имя (в переводе с еврейского «Вифлеем» означает «дом хлеба»). Здесь жил отец Давида Иессей (см.: 1 Цар. 16, 1); здесь родился венчанный псалмопевец Израиля; здесь, на полях вифлеемских, он пас стада отца своего и научился выражать свои чувствования в приятных звуках пастырской свирели (см.: 1 Цар. 16, 11, 18). Здесь же, в Вифлееме, в доме отца, он был помазан на царство, так что впоследствии, по воцарении его, отечественный город его стал называться Давидовым (Лк. 2, 4). Впрочем, несмотря на то что имя Вифлеема было связано с воспоминанием о великом царе-псалмопевце, этот город, не отличаясь ни населенностью, ни богатством, не считался важным и значительным между другими городами. В судьбах Божиих предопределено было ему заимствовать отблеск славы неземной, чуждой мирского величия, от того Божественного Потомка Давидова, о Котором прорекали закон, пророки и сам венчанный предок Его по плоти — Давид.

Пророк Исаия указывал в рождении Еммануила знамение для дома и рода Давидова (см.: Ис. 7, 13–14), происходившего из Вифлеема, а пророк Михей ясно прозревал грядущее величие города Давидова: И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкой в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих. 5, 2). Это пророчество было так известно народу, поэтому он всегда считал Вифлеем местом рождения Спасителя.

Чудно и дивно устроение Промысла Божия, выразившееся во всех обстоятельствах, предшествовавших и сопутствовавших Рождеству Христову! «Как сделать, — спрашивает святитель Филарет Московский, — чтобы знамение, уже открывшееся в языческом почти Назарете, дано было, по предречению Исаии, дому Давидову (Ис. 7, 11, 13), чтобы Дева, Которая, по приятии во чреве от Духа Святого и после трехмесячного пребывания в доме одной родственницы, до последнего времени чревоношения оставалась в Назарете, не помышляя ни о каком путешествии, ни о каком переселении, — чтобы Она родила Вождя Израилева, по пророчеству Михея, в Вифлееме?»

Для этой цели перст Божий направил и расположил события в такой связи и последовательности, что пророческие предсказания исполнились во всей точности. «Всенародная перепись, — говорит тот же учитель Церкви, — сколько нечаянно, столько же необходимо повлекла Иосифа в отечественный ему город Вифлеем. Мария должна была следовать за Иосифом; земной род Еммануила открылся в то самое время, как приспело Его рождение, и — что немногими днями ранее казалось еще несбыточным — Он родился точно, по предсказанию пророческому, в Вифлееме. Подлинно, все сделано, чтобы исполнилось предсказание и чтобы сквозь малые и великие дела человеческие видно было единое великое знамение господствующего над ними дела Божия». Соединение народов известной тогда вселенной под верховной властью Рима было приготовлением и как бы переходом к образованию единого стада (Ин. 10, 16) в духовном Царстве Христовом, еже во веки не разсыплется (Дан. 2, 44). Путем государственного единения греко-римский мир шел к объединению нравственному, так что, по выражению Святой Церкви, «единоначалие Августа» способствовало «упразднению многобожия идолов» и «единое мирское царство» — утверждению «единого владычества Божества».

Все события, которые совершались, казалось, сами собою, без нарушения свободы действующих лиц, без видимого проявления высшей силы, расположились так, что явление тайны Божией (см.: Кол. 1, 26) в мире — вочеловечение Сына Божия — приходило в исполнение прикровенно для очей слепого иудейства и неверующего язычества. Премудрость Божия зрела, и такая прикровенность была вполне необходима для достижения спасительной цели. «Как искусный врач, видя, что болящий страшится сильного врачевства, скрывает его под иным видом, и таким образом врачевство принято, и больной бывает спасен. Так и Небесный Врач душ и телес, видя, что человечество, зараженное смертоносной болезнью греха, страшится Божественного, между тем как ничем не может быть излечено, кроме Божественного, заключает Божество Свое в образ человечества, и таким образом человеческий род, прежде нежели узнал, действительно вкусил Божественное, всецелебное врачевство благодати». Но когда пришла полнота времени (Гал. 4, 4), Сын Божий, Единосущный Отцу и Святому Духу, уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек (Флп. 2, 7). Это самоуничижение простиралось не только до восприятия всего человеческого естества — тела и души, кроме греха, — но и до соучастия во всех немощах и страданиях человеческих (см.: Евр. 4, 15). Оно началось с той минуты, когда Слово стало плотью (Ин. 1, 14), продолжаясь во всю земную жизнь Богочеловека, и ясно выразилось в вифлеемском событии.