Дары смерти - [39]

— И что, значит, он ошибался? — сказал Рон, — Я всегда говорил, что он тронутый. Блестящий ум и всё такое, но чокнутый. Оставить Гарри старый снитч — на кой бы он ему сдался?

— Понятия не имею, — сказала Гермиона, — Когда Скримджер заставил тебя взять его, Гарри, я была настолько уверена, что что-то произойдет!

— Ну да, — согласился Гарри, и пульс его участился, когда он поднял снитч, сжимая его пальцами, — но мне и стараться особо было нечего на виду у Скримджера, верно?

— О чем это ты? — спросила Гермиона.

— Тот снитч, который я поймал в своем самом первом матче по квиддичу? — произнес Гарри, — Вы что, не помните?

У Гермионы был просто ошеломленный вид, однако Рон так и задохнулся, лихорадочно показывая то на Гарри, то на снитч, пока к нему не вернулся голос.

— Это же тот, что ты чуть не проглотил!

— Точно! — сказал Гарри, и, чувствуя учащенное биение своего сердца, он приник к снитчу ртом.

Он не открылся. Недоумение и горькое разочарование поднималось в нем волной. Он опустил золотой шарик, но тут раздался возглас Гермионы:

— Надпись! На нем появилась надпись — быстро смотрите!

Он чуть было не выронил снитч от неожиданности и волнения. Гермиона была абсолютно права: на золотой поверхности, на которой до тех пор ничего не было, появились пять слов, выгравированных тонким наклонным почерком, в котором Гарри узнал руку Дамблдора:

«Я открываюсь там, где закрыто».

Елва он успел прочитать эти слова, как они снова исчезли.

— «Я открываюсь там, где закрыто»… Что бы это могло значить?

Гермиона и Рон в полном недоумении покачали головами.

«Я открываюсь там, где закрыто»… «где закрыто»… «Я открываюсь там, где закрыто»…

Но сколько бы они ни повторяли на все лады эти слова, им никак не удавалось выжать из них еще какой-то смысл.

— А меч, — сказал, наконец, Рон после того, как они отказались от попыток расшифровать божественное значение в надписи на снитче, — почему он захотел, чтобы Гарри достался меч?

— И почему он не мог просто сказать мне об этом? — спокойно произнес Гарри, — Ведь я был там, он висел прямо там, на стене в его кабинете во время всех наших разговоров в прошлом году! Если бы он хотел, чтобы я владел им, почему он просто не отдал мне его тогда?

Он чувствовал себя так, будто сидел на экзамене, где сходу должен был ответить на какой-то вопрос, но мозги шевелились медленно и непослушно. Неужели он что-то упустил в долгих разговорах с Дамблдором в прошлом году? Не должен ли он знать, что всё это значит? Не ожидал ли Дамблдор, что он сразу всё поймет?

— А что касается этой книги, — сказала Гермиона, — «Сказки барда Бидла» — я вообще никогда о ней не слышала!

— Ты никогда не слышала о «Сказках барда Бидла»? — спросил Рон, не веря своим ушам, — Ты, наверное, шутишь?

— Да нет же, — ответила Гермиона с удивлением, — Так ты их знаешь?

— Еще бы, конечно, знаю!

Гарри отвлекся и поднял глаза. То обстоятельство, что Рон читал книгу, которую не читала Гермиона, было беспрецедентным. Рон, в свою очередь, был ошеломлен их удивлением.

— Да вы что! Ведь все старинные детские сказки, кажется, написаны Бидлом! «Фонтан Судьбы»… «Волшебник и Горшок-скок-поскок»… «Боллитти-Кроллитти и ее нога-га-га-га»…

— Как-как? — переспросила Гермиона, хихикая, — Повтори-ка последнее название…

— Да бросьте вы! — воскликнул Рон, в недоумении переводя взгляд то на Гарри, то на Гермиону, — Но уж про Боллитти-Кроллитти вы должны были слышать!..

— Рон, тебе же отлично известно: мы с Гарри воспитывались среди маглов! — сказала Гермиона, — Мы ведь никаких таких сказок не слышали, когда были маленькими, мы слышали «Белоснежку и семь гномов», «Золушку»…

— Это что, болезнь такая? — спросил Рон.

— Так это детские сказки? — спросила Гермиона, вновь склоняясь над рунами.

— Да, — неуверенно протянул Рон, — ну в смысле, в том виде, как мы их слышим, все эти сказки пришли от Бидла. А как они звучат в исконном варианте, я не знаю.

— Но интересно, почему же Дамблдор решил, что мне надо их прочитать?

Внизу на лестнице что-то треснуло.

— Наверно, это всего лишь Чарли: пока мама спит, он крадется отращивать свои волосы, — сказал Рон, нервничая.

— Всё равно нам надо ложиться спать, — прошептала Гермиона, — Это никуда не годится, если мы завтра проспим.

— Да уж, — согласился Рон, — зверское тройное убийство детей матерью жениха омрачило бы свадьбу. Зажгу-ка я свет.

И, когда Гермиона выходила из комнаты, он еще раз щелкнул делюминатором.

Глава восьмая Свадьба

На следующий день в три пополудни Гарри, Рон, Фред и Джордж стояли рядом с огромным белым шатром, установленным в саду и ожидали прибытия свадебных гостей. Гарри принял приличную порцию оборотного зелья и сейчас был точной копией рыжеволосого магглского паренька из местной деревушки Оттери Сент Кетчпол, у которого Фред стащил волосы, воспользовавшись призывающими чарами. По легенде Гарри должны были представить, как «кузена Барни», а благодаря великому множеству родственников Уизли, его бы никто и не заметил.

Все четверо держали в руках планы рассадки гостей, чтобы помочь прибывающим найти их места. За час до этого прибыла целая толпа официантов в белых мантиях, а вместе с ними и музыканты, одетые в золотые жакеты, и теперь все эти волшебники сидели неподалёку под деревом. Гарри видел, как с того места шёл голубой табачный дымок. Позади Гарри находился вход в шатёр, открывавший вид на ряды хрупких золотистых стульев, поставленных по обе стороны длинного пурпурного ковра. Стойки были оплетены белыми и золотыми цветами. Фред с Джорджем прикрепили огромную связку золотых воздушных шаров прямо над тем местом, где Билл и Флёр вскоре должны были стать мужем и женой. Снаружи, над травой и живой изгородью лениво кружили бабочки и пчёлы. Гарри чувствовал себя достаточно некомфортно. Магглский мальчик, чью внешность ему пришлось принять, был слегка полнее его самого, и в своей парадной мантии ему было жарко и тесно в этот солнечный летний день.