Дарий Великий заслуживает большего - [69]
Я в жизни не чувствовал себя таким ничтожеством, как в тот вечер. Даже когда надо мной издевался Трент Болджер.
С другой стороны, до знакомства с Лэндоном я никогда не чувствовал себя привлекательным. Никто так не держал меня за руку, не целовал и не улыбался при виде меня, как он. Никто не приезжал, чтобы сварить суп моей разболевшейся сестре, и не обнимал меня крепко-крепко, пока ритм нашего дыхания не синхронизировался. Я мог лежать рядом с ним целую вечность, довольный и счастливый, не думая ни о чем и просто наслаждаясь теплом прижавшегося ко мне тела.
Я продержался до остановки, даже сел в автобус – и только тогда заплакал.
Теперь я его держу
Давайте начистоту: я не первый раз плакал в автобусе.
Такое случается, если у тебя депрессия. Бывают дни, когда просто нужно поплакать. Это даже полезно – со слезами выходят гормоны стресса.
И вот еще что: когда плачешь, остальные пассажиры стараются держаться от тебя подальше. Гормоны стресса отталкивают других людей, как будто ими можно заразиться.
Сомневаюсь, что мне доводилось причинять кому-то такую боль, как Лэндону.
И я себя за это ненавидел.
А еще сильнее ненавидел за то, что ничуть не жалел о случившемся.
Наверное, со мной что-то было не так.
Со мной много чего было не так.
Когда я открыл гаражную дверь, то обнаружил за ней папину машину.
В жизни так не радовался при виде папиной «ауди».
Я скинул кроссовки, даже не развязав шнурки, и вбежал в дом.
– Папа?
Но на кухне было пусто. Лале сидела в гостиной; свернувшись клубочком в уголке дивана, она читала огромную книгу.
– Привет. В гараже стоит папина машина.
– Он наверху, – прошептала Лале.
Я опустился на колени и тихо спросил:
– А почему мы шепчем?
Лале даже не подняла на меня глаз. Уголки ее рта поползли вниз, а нижняя губа чуть задрожала.
– Не знаю.
Обычно Лале не скрывала, что ее тревожит.
Во всяком случае, от меня.
– Я поднимусь к нему, ладно?
– Хорошо.
Но дверь в родительскую спальню была закрыта.
Я постучался.
– Эй, есть кто-нибудь?
Мама приоткрыла дверь так, что было видно только ее лицо.
– Привет. Папа здесь?
– Он в душе.
Как только она это сказала, в ванной зашумела вода.
– А, понятно.
– Он скоро спустится.
– Все в порядке?
– В полном, – ответила мама, но я не был уверен, кого она хочет в этом убедить – меня или себя.
– Я купил чай, который ты просила. Заварить?
В кризисные времена единственное, что у меня хорошо получалось, это заваривать чай.
– Конечно.
Примерно через десять минут на лестнице послышались шаркающие шаги.
Стивен Келлнер никогда не шаркал.
Я чуть не опрокинул стул, выбегая в гостиную ему навстречу.
– Привет, сын. – Папа заключил меня в объятия, как только я оказался в зоне досягаемости.
Я обхватил папу руками и положил голову ему на плечо.
И сразу заметил, каким оно стало костлявым. Как будто папа сильно похудел.
Сколько я себя помнил, Стивен Келлнер всегда был одного веса и размера.
И меня это жутко раздражало, поскольку мой собственный вес постоянно менялся, причем в бὀльшую сторону.
Папина борода отросла еще сильнее. Она стала каштановой, куда темнее волос у него на голове, которые теперь отросли так, что задевали кончики ушей, и казались темно-золотыми.
Когда я раньше обнимал папу, то чувствовал, что он меня держит.
Но на этот раз я его держал.
– Пап? – Мой голос увяз в папиной рубашке.
Он положил руку мне на затылок и тихонько покачал, словно баюкая.
– Я рад, что ты дома.
– Я тоже рад.
Пока папа пил чай, я внимательно его разглядывал. Очень внимательно. Темные круги под глазами. Поникшие плечи.
– Становится хуже, да? – спросил я.
Папа со вздохом кивнул.
– Просто тяжело жить вдали от вас с Лале и вашей мамы.
– Но ты не обязан продолжать. Ты можешь вернуться.
– Не могу. Сын, нам нужны деньги.
– Я рассылаю резюме. И у меня есть сбережения. Позвольте мне помочь.
– Нет. Заботиться о вас с Лале – наша с мамой работа. А не наоборот.
– Но…
– Мы справимся.
– Но мы не справляемся. Ты выглядишь кошмарно. И ты нужен мне здесь. – У меня сорвался голос. – Пожалуйста, пап.
Он уткнулся взглядом в чашку и задумчиво покачал ее в ладонях.
– Ты тоже мне нужен. Ты, Лале и ваша мама. – Он прерывисто вздохнул и откашлялся. – Вы для меня – весь мир.
– Тогда брось эту работу. С нами все будет в порядке.
Папа засопел.
– Помнишь, что ты сказал мне тогда, в Иране? Что существует множество способов потерять человека, если в дело вмешалась депрессия?
– Помню.
– Ну так вот, я не хочу тебя потерять.
– И ты меня не потеряешь. Обещаю.
– Ладно.
Папа отхлебнул чай и глубоко вздохнул.
– Мне этого не хватало.
– Ага.
Какое-то время мы сидели, не говоря ни слова. Это молчание нельзя было назвать неловким, но на звание уютного оно тоже не тянуло.
– Лэндон со мной порвал, – сказал я. А потом добавил: – Или это я с ним порвал.
– Ох, сын. – Папа положил руку мне на затылок. – Мне так жаль.
– Мне тоже.
– Хочешь поговорить об этом?
– Не сейчас. – Я мотнул головой. – Мы можем еще вот так посидеть?
– Конечно. Или…
– Или что?
– Можем посмотреть «Звездный путь».
– Точно.
Череда унижений
После «Звездного пути» мы поужинали, и папа пошел спать.
А я закончил домашку и тоже лег.
Мне было так грустно и тревожно, что я даже не стал «выпускать пар» перед сном.
В отличие от своего тезки-царя Дарий вовсе не Великий. Он наполовину перс, но всю жизнь прожил в Портленде. В раннем возрасте Дарию диагностировали клиническую депрессию, и, несмотря на лечение, ему все еще сложно найти общий язык со сверстниками. Узнав, что его дедушка серьезно болен, Дарий вместе с семьей впервые отправляется в Иран. Там он знакомится с соседским мальчиком Сухрабом, дружба с которым навсегда меняет его жизнь.
Нить, соединяющая прошлое и будущее, жизнь и смерть, настоящее и вымышленное истончилась. Неожиданно стали выдавать свое присутствие призраки, до этого прятавшиеся по углам, обретали лица сущности, позволил увидеть себя крысиный король. Доступно ли подобное живым? Наш герой задумался об этом слишком поздно. Тьма призвала его к себе, и он не смел отказать ей. Мрачная и затягивающая история Ширин Шафиевой, лауреата «Русской премии», автора романа «Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу».Говорят, что того, кто уснет под инжиром, утащат черти.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.