Дарий Великий не в порядке - [70]
Она рыдала.
Мне стало ужасно стыдно, что я мысленно называл ее клингоном.
Я настоящее, законченное Чайное Даше.
Сухраб обнимал маму – как будто бы, прижимая ее к себе, он рассчитывал не дать ей улететь. Сначала мне показалось, что он дрожит от того, что сжимает ее слишком сильно, но по его щекам тоже текли крупные неопрятные слезы.
Я не знал, что делать.
Не знал, что говорить.
– Сухраб-джан. Махваш. Пришел Дариуш.
Махваш Резаи застонала. Ничего хуже этого звука я в жизни не слышал. Такой звук испускает, наверное, человек, которому вонзили в сердце нож.
Сухраб взял мамину руку, нежно расправил ее пальцы с аккуратным маникюром и скрепил их в замочек со своими. Он положил на ее голову подбородок и обнял еще крепче.
– М-м…
Я чувствовал себя бесполезным.
Ладони вспотели, пот впитывался в коробку, которую я принес Сухрабу, и портил оберточную бумагу.
– Я могу… Ну… Сделать чай? Или что-то еще?
Стоило мне это произнести, как я понял, насколько глупы мои слова.
Сухраб резко вскинул голову.
– Уходи, Дариуш.
Его голос был острым как нож.
– Прости. Я просто…
– Уйди!
В моем желудке все перевернулось.
– Сухраб, – тихо сказал ага Резаи. Он говорил на фарси, но Сухраб огрызался в ответ, повышая голос до тех пор, пока не охрип.
Дядя Сухраба покачал головой и увел меня обратно на кухню. Когда он наполнял водой чайник, его руки дрожали.
– Вот. – Я поставил бутсы Сухраба на стол и взял упаковку чая из ящика справа от плиты.
Я сглатывал и сглатывал, но пульсирующий комок в горле все не пропадал.
– Что произошло? – прошептал я.
Я не мог справиться со своим голосом.
Ашкан Резаи открыл было рот, но потом снова его закрыл. Его губы дрожали.
Он тоже плакал.
– Мой папа. – Сухраб возник в дверном проеме, излучая ярость. Его челюсти то сжимались, то разжимались. – Он мертв.
Я хотел бы отмотать время назад.
Сделать так, чтобы все вернулось вспять и оказалось неправдой.
– Дядя. – Сухраб что-то сказал ему на фарси. Его дядя выглядел так, будто у него вот-вот подогнутся колени. С дядей Сухраб говорил тем же резким голосом, что и со мной.
Ага Резаи мотнул головой и ушел обратно в гостиную.
– Чего тебе надо, Дариуш?
– Прости, – скрипнул я. Комок все еще стоял в горле. – Что случилось?
Лицо Сухраба пылало, как новая звезда. Я практически слышал, как он скрипел зубами от злости.
– Говорят, на него напали с ножом. В тюрьме.
– О господи, – произнес я. – О боже мой.
Сухраб сверлил меня взглядом. Он дернул подбородком в направлении стола.
– Это что?
Я сглотнул и взял в руки коробку.
– Это… Я принес. Тебе.
Сухраб смотрел на меня так, будто я разговаривал с ним на клингонском.
– Что там?
– Ботинки. Бутсы. В футбол играть.
– Ты пришел сюда мне ботинки подарить?
– Ну… – Комок в горле превратился в песок. С каждой секундой голос становился все более скрипучим. – Да. К сегодняшней игре.
Взгляд Сухраба вспыхнул. Он выбил коробку из моих рук и пихнул меня.
Пихнул не сильно, но я едва не упал назад, потому что не ожидал такого.
Не ожидал от него такого взгляда.
– Уйди отсюда. Уходи. Убирайся!
– Но…
Сухраб не дал мне договорить:
– Какой ты эгоист. У меня отец погиб, а ты приходишь, чтобы в футбол со мной поиграть?
Сухраб пнул коробку с бутсами через всю кухню.
– Мне очень жаль, – сказал я.
– Тебе всегда жаль. Боже мой.
Мое сердце превратилось в двигатель звездолета, что с минуты на минуту разгерметизируется и перестанет работать.
– Я… – Песок из горла перебрался мне в глаза.
– Хватит плакать! Вечно ты плачешь! Pedar sag. С тобой никогда ничего плохого не случалось. Тебе не на что жаловаться. В твоей жизни ни разу не произошло ничего такого, из-за чего стоило бы расстраиваться!
Я не мог вымолвить ни слова.
Я просто стоял, моргал и плакал.
– Уйди, Дариуш, – проговорил он. А потом добавил: – Тебя здесь никто не ждал.
Тебя здесь никто не ждал.
Сухраб повернулся и ушел, хлопнув дверью в гостиную за собой.
А потом он закричал.
Его голос рассыпался, как стекло.
Все, что он сказал, было чистой правдой.
Тебя здесь никто не ждал.
Я знал, что так и было.
Шатаясь, я вышел через заднюю дверь.
Тебя здесь никто не ждал.
Я побежал.
Первая, главная миссия
Мои носки терлись о гравий и бетон.
Я оставил кеды в доме Сухраба.
Не мог за ними вернуться.
И вернуться домой к деду с бабушкой тоже не мог.
Я просто бежал.
Я трус.
Это свойство Сухраб сначала как-то упустил.
С гор скатились облака, набросив на Йезд серую прозрачную вуаль. Когда не светило солнце, старые дома уже не ослепляли, как прежде. Теперь они были коричневыми, грязными и побитыми песком.
Кругом валялся мусор: белые пакеты из-под фруктовой пастилы, пустые пластиковые бутылки с желтыми корками высохшего дука, мятые выгоревшие на солнце газеты и фотографии моего нового несчастного тезки, настоящего аятоллы, хмуро глядящего в серое небо.
Мне больше не нравился Иран.
Я хотел домой. В Портленд, а не к бабушке.
Я не прекращал думать о Сухрабе. О его отце. О том, что он его больше никогда не увидит.
Думал о Стивене Келлнере. О том, как сильно мне иногда хотелось видеть его пореже.
Я думал о том, какой я эгоист.
Я по-настоящему ненавидел себя.
Из ступни пошла кровь.
Это я поранил пятку, залезая по забору из сетки-рабицы на нашу крышу в парке. Там мы должны были праздновать Сизда-Бедар.
После поездки в Иран в жизни Дария Келлнера многое изменилось: он наконец наладил отношения с отцом, занимается футболом, работает в чайном магазине, а со своим лучшим другом Сухрабом общается по скайпу. А еще он влюбился. Но вскоре все рушится: работа в магазине дается ему с трудом, Сухраб не отвечает на звонки, отец постоянно в командировках. И еще, кажется, Дарий влюбился не в того… Дарий в порядке – как будто он наконец нашел себя в этом мире. Но, может, быть в порядке – недостаточно? Может, Дарий заслуживает большего?
Нить, соединяющая прошлое и будущее, жизнь и смерть, настоящее и вымышленное истончилась. Неожиданно стали выдавать свое присутствие призраки, до этого прятавшиеся по углам, обретали лица сущности, позволил увидеть себя крысиный король. Доступно ли подобное живым? Наш герой задумался об этом слишком поздно. Тьма призвала его к себе, и он не смел отказать ей. Мрачная и затягивающая история Ширин Шафиевой, лауреата «Русской премии», автора романа «Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу».Говорят, что того, кто уснет под инжиром, утащат черти.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.