На твердой неподвижной опоре меня все равно продолжало качать из стороны в сторону, и я облегченно повалился на теплый, нагретый полуденным солнцем камень.
Чуть поодаль, бортом к «ступени», претендующей на роль местного пляжа, уже стояла первая лодка. Тамил и близнец Стама снимали обвязку с груза, а недоделанный менталист валялся на камнях, показывая окружающему пейзажу насколько он - ну, просто смертельно! - устал. Алабар стоял рядом, покачиваясь на дрожащих ногах. Его физиономия была украшена кровоподтеками - судя по всему, он бездушным бревном катался в лодке, когда её мотало по реке.
- Еще день вот так, и дракон начнет слюни пускать , - тихо сказал Машка, опускаясь рядом.
Круги у него под глазами еще синели, но лицо уже перестало отливать желтизной.
- Тишан, надо поговорить.
Надо, значит надо.
Только о чем? О том, что на реке – вот странно-то - оказались контрабандисты? И именно нам повстречалась шайка бандюганов? И не двое-трое, а целых пять? Вместе с Тамилом, кстати. Или о том, что среди бандитов оказался маг? Менталист очередной. Какое-то подозрительно большое количество ментальных магов на одну квадратную версту, не находите? Не Южный рубеж Вессалии, а проходной двор! А может, надо поговорить о том, что хваленое Машкино мастерство, на деле ничего не стоит?
Да, я злился. Да, до сих пор. И дай мне Хозяйка Случая хоть один шанс, я за всё расплачусь. За Пончика, за дракона, за Харта, за Саню...Этот менталист за них за всех…
– Тишан, от тебя просто несет злостью. Остынь.
Оборотень на меня не смотрел. Он внимательно следил за суетой контрабандистов возле лодок.
– А чем должно нести? Ароматом жасмина? - огрызнулся я, - извини, сейчас отползу.
– Разборки потом, Тишан. Согласен, мы повели себя как самоуверенные идиоты. Ладно, я повел себя как идиот. Но никто не мог знать, где и на кого мы нарвемся. Я не предполагал, что «шиншиллы» возьмут с собой менталиста. Обычно они если и берут магов - то стихийников.
Машка говорил так тихо, что его слова я скорее угадывал, чем слышал. И пришла в голову ехидная мысль, что попал я, наверно, в какую-то другую страну. Для того, чтобы управлять стихиями - воздухом или огнем - нужно учиться. А кто бы учил простолюдина? Или дворяне тоже занимаются контрабандой?
- Я ничего не услышал и не… унюхал, – продолжал Машка, - Вода. Шум. Воздух над водой увлекается течением. И… да, понадеялся на свою ловкость. Да, я болван. И на дракона тоже понадеялся. И на ханура… -- оборотень почти шептал, – Но раз так получилось, надо из этого дерьма извлечь пользу.
– Ты в своем уме? – я зашипел, – Какую пользу? Это же работорговцы! Ты не понял?
– Всё я понял! Да, они и людьми не брезгуют приторговывать. Но сейчас нам это на руку! Мы свалились им на голову можно сказать даром, и они пожадничали. Решили не упускать случая на нас навариться. А могли просто кончить. Так что, прости – я тебя слегка придушил на плёсе. Но если бы ты этого ментального придурка достал, дракон бы тебя… тоже не вспомнил. И лежал бы ты сейчас рядом с хвостатым. Только в отличие от ханура, выжить тебе не судьба.
От этих слов у меня… да, в зобу дыханье спёрло.
– Так Пончик…
– Тихо ты, – шикнул на меня оборотень, – Я надеюсь, что он очухается. Как-никак, а моя кровь его один раз в этот мир вернула. А вот у лекаря шансы сто к одному.
– Он по тропе может вернуться.
– Не может. Он тропы не найдет. Там… как это… оптическая иллюзия. Мираж. Если по течению идти – тропу видно. Если назад – не видно. Старый козёл, знал что делал. Иначе прибил бы лекаря, да и дело с концом. Ему свидетели не нужны. Сане теперь только вдоль берега идти. А учитывая, что вещей у него нет и он не знает тропи…
– Эй, доходяги! Гасите базар! – Стам нас слышать не мог, но то что мы разговариваем, без внимания не оставил. – И пока только предупреждаю, рыпаться себе дороже. Сами вы из этого мешка не выберетесь.
– А попробовать?
Нет, блохастый неисправим. Но, на то он и… Машка.
Стам прищурился, презрительно оглядел поджарый экстерьер оборотня, и с усмешкой протянул:
– Ну, дава-ай!
Если вы поинтересуетесь невзначай, а какой «экстерьер» был у Стама, то я вас пойму. Потому как лично я, в кулачный бой, с ним бы не вступил. Хороший экстерьер, да. В принципе, я бы ни в какой кулачный бой не вступил. Разве что от безысходности. Но это ж… Машка!
Тем временем рулевой начал расшнуровывать свою куртку.
– Уж не кулаками ли ты померяться решил? – окликнул его старик. Он стоял за Стамом и держал в руках Алабаровскую перевязь, – Тебе лишь бы силушкой похвастать. Сколько со мной ходишь, а ума не набрал.
Мы с оборотнем сидели на отшлифованном водой каменном пляже и с наслаждением разминали запястья, растирали шеи… Попробуйте часа три проваляться в болтающейся из стороны в сторону посудине со связанными руками и ногами, как вы будете себя чувствовать?
– Ты, Стам, видишь его худобу, – Жаен внимательно разглядывал Машку. – А то, что он на землю ступил и сразу очухался, и что после ремней у него следов почти не осталось, не видишь. Вон у второго, глянь, пясти-то синие!
Стам тут же сделал шаг назад и потянулся к поясу за ножом. Но дедок его остановил:
