Дар - [9]

— Он тоже здесь.

По щекам Лиз текли слезы. Она поцеловала девочку в лоб, понимая, что, может быть, это последняя возможность показать дочери свою любовь. Джон тоже не мог удержаться от слез. Они слишком сильно ее любили, и он готов был отдать все, только бы спасти свою малышку.

— Люблю Томми… — едва слышно сказала Энни, — и вас очень люблю…

Лицо ее, такое милое и нежное, осветила ясная улыбка. С разметавшимися по подушке светлыми волосами, большими голубыми глазами, казавшимися неестественно огромными, Энни выглядела такой хорошенькой, такой родной! Она улыбалась родителям так, будто знала какую-то неведомую им тайну.

В палату вошел Томми и сразу же увидел, что сестренка пришла в себя. Она взглянула в изножье кровати и улыбнулась брату. Он подумал, что это признак выздоровления, и вздохнул с облегчением.

А Энни, словно бы почувствовав, что уже сказала самое важное, почти беззвучно выдохнула:

— Спасибо… всем вам…

Она закрыла глаза и снова провалилась в сон, измученная разговором.

Томми вышел из палаты радостным, но Лиз с трепетом чувствовала, что тут что-то не так, что это не признак улучшения. Она смотрела на дочь и с ужасом сознавала, что та ускользает от них в неведомый мрак.

Подаренный им судьбой ребенок безвозвратно уходил от них. Ее у них забирали. Энни пробыла с ними так недолго, что теперь Лиз казалось, будто эти пять с половиной лет пролетели, как один миг.

Она держала Энни за руку и не отрываясь смотрела на нее, а Джон в волнении мерил шагами палату. Томми задремал на стуле в коридоре, обессиленный событиями этого бесконечного дня.

И около полуночи Энни покинула их навсегда. Она больше не открывала глаз. Она больше не просыпалась. Энни сказала им все, что нужно было сказать… сказала каждому, как она любит его… и даже поблагодарила их…

Им только оставалось в ответ поблагодарить ее. Спасибо тебе… за пять чудесных лет… пять коротких, незаметно пролетевших лет… спасибо тебе за яркую маленькую жизнь, подаренную нам так ненадолго.

Лиз и Джон были рядом с дочерью, когда она умерла; они держали ее за руки — не для того, чтобы не пустить ее во тьму смерти, но чтобы поблагодарить за все, что она дала им.

Они знали, что не могут помешать ей уйти из жизни, — они просто хотели быть с ней до самой ее смерти.

— Я люблю тебя, — прошептала Лиз в последний раз, когда дыхание девочки остановилось. — Я люблю тебя, — эхом повторила она.

Энни покинула их, улетела на крыльях ангелов. Небеса забрали свой дар обратно. Энни Уиттейкер стала духом.

А ее брат, ни о чем еще не зная, спал в коридоре, вспоминая ее и думая о ней, и сердце его переполнялось любовью, как и у его родителей. Ему снился день накануне Рождества, когда они с сестрой, лежа в снегу, изображали ангелов — и теперь она действительно стала одним из них.

Глава 2

Смесью боли, чувства безвозвратной потери и тихой скорби стали для них похороны любимой Энни.

До Нового года оставалось два дня. Пришли все их друзья и друзья Энни, их родители, школьные учителя и воспитатели из детского сада, помощники и служащие Джона, однокурсники Лиз.

Уолтер Стоун тоже пришел. Он сказал безутешным родителям, что не может простить себе того, что не приехал в тот рождественский вечер, что позволил уверить себя в том, что это только простое детское недомогание, — а он не должен был этого делать.

Впрочем, он признался, что вряд ли смог бы чем-нибудь помочь даже накануне рокового дня. Большинство заболевших менингитом маленьких детей умирали.

Лиз и Джон просили его не упрекать себя, однако сама Лиз простить себе не могла, что не позвала доктора сразу же, как только заметила у дочери первые признаки недомогания.

Джон точно так же корил себя за свои слова о том, что не стоит беспокоиться по пустякам.

Они оба с тяжелым чувством вспоминали о своей ночи любви. Они получали удовольствие в объятиях друг друга, в то время как их малышка металась в своей кроватке в жару.

И Томми, которому было не в чем упрекать себя, тоже чувствовал свою ответственность за ее смерть, хотя в этом не было его вины, так же, как и вины его родителей.

Как сказал в тот печальный день священник, Энни на короткое время стала даром для каждого из них — маленьким ангелом, которого послал к ним Бог, нежным другом, научившим их любви и сделавшим их ближе друг к другу.

И это действительно было так. Каждый пришедший вспоминал озорной смех Энни, огромные голубые глаза, сияющее личико, при взгляде на которое любой человек начинал улыбаться и навсегда проникался к этой девочке любовью. Никто не сомневался в том, что это был дар любви для каждого из столкнувшихся с нею.

Теперь надо было свыкнуться с потерей и понять, как жить без нее. Им всем казалось, что смерть ребенка — это напоминание о грехах взрослых, предостережение о том, какие утраты подстерегают нас на каждом шагу. Это потеря всего — надежды, жизни, будущего, потеря тепла, потеря самого дорогого, что может быть у человека.

Этим холодным декабрьским утром на свете не было трех более одиноких людей, чем Лиз, Джон и Томми Уиттейкеры. Поеживаясь, стояли они на краю могилы, в окружении друзей, не находя в себе сил оторваться от нее на-, всегда, бросить любимую Энни одну в белом, маленьком, усыпанном цветами гробу.