Дар огня - [35]

Хью развернулся и ткнул пальцем в его сторону.

– Не смей указывать мне, что делать. Это раз, – процедил он, глядя на рыжего так, будто ждал, что тот сейчас испугается. – Такой голодранец, как ты, должен говорить мне «господин». Это два. А теперь проваливай отсюда. Это три.

Рыжий улыбнулся самой дружелюбной улыбкой, какую Генри только приходилось видеть.

– Не соблаговолите ли вы сами проваливать отсюда. – Парень улыбнулся еще шире. – Господин.

Хью прищурился и подошел к нему. Пару секунд они смотрели друг на друга.

– Пойдем отсюда, Хью, – тихо сказал Сван.

– Только потому, что мне на него смотреть противно. А ты… – Он развернулся к Генри. – Если вздумаешь залезть к нам и прикончить, мы тебя так встретим! У нас оружия два мешка!

С этими словами Хью направился к двери. Сван, оглядываясь на каждом шагу, заспешил за ним.

– Всем пока! – крикнул он, уже скрывшись из виду.

Потом хлопнула дверь, и все стихло.

– Привет, приятель, ты что тут делаешь один? – весело сказал рыжий. – Отстал от труппы? Ну и представление вы вчера закатили! Фокус с огненными зверями – просто нечто! Как ты это делаешь? Прирученные звери, обмазанные пеплом? И главное, все так вопили, как будто не поняли, что это фокус. Жаль, я не видел, чем закончилось. Забрал свою кобылу и сбежал. – Он, продолжая улыбаться, захромал в сторону Генри. Тот попятился. – Все твердили, что сейчас посланники приедут, а мне с ними лучше не встречаться. Слушай, ты куда сейчас? А где остальные? Дед, который исчезал, – прямо мастер! Это ведь фокус с ширмой, да? Отвлекал внимание, а потом быстро выставлял ее перед собой и как бы исчезал, так? Вы это представление еще где-то покажете? Эй, вид у тебя как-то не очень, тебе помощь, случайно, не нужна?

Все, чего Генри хотелось, это забиться обратно в угол крыльца. Он на ногах уже не стоял и понятия не имел, что делать, а тут этот болтун пристает к нему с дурацкими вопросами. От этого человека ему никакого толку, так что и слова на него нечего тратить. И Генри молча сделал самое угрожающее лицо, какое только мог изобразить.

– Да я уже понял, ты тот еще весельчак, – пожал плечами рыжий. Его улыбка даже не дрогнула, будто была приклеена к лицу. – Ладно, я понял, ухожу.

Он заковылял обратно к лошади, отвел ее в большой сарай, вернулся без нее и без сена и ушел в дом. Генри дождался, пока за ним закроется дверь, и побрел на заброшенное крыльцо. Он прижался к стене, поближе подтянул колени к груди и закрыл глаза. На этот раз мысль о том, чтобы поспать, не казалась такой ужасной. Сон всегда как-то приводит все в порядок, и, может, хоть в груди перестанет хрипеть. Он как раз успел провалиться в приятную темноту, когда почувствовал, что его трясут за воротник куртки. Он отбросил от себя человека, перекатился на колени и сжал рукоятку ножа быстрее, чем успел до конца открыть глаза.

Рыжий парень лежал, как его уронили, и смотрел на него – на этот раз, к счастью, без улыбки.

– Знаешь, если у тебя нет друзей, меня это не удивит. – Он неуклюже сел. – Ты что, не в себе? Спать на улице в такую ночь – отличная идея.

– Чего тебе от меня надо? – севшим голосом пробормотал Генри и закашлялся.

– Ну, вряд ли ты раскроешь конкуренту секрет, как делать фокус с огненными тварями, так что ничего, приятель. Я тебе поесть принес.

Он кивнул на полную миску еды, которая стояла рядом на крыльце. От нее поднимался пар, и Генри с трудом отвел взгляд.

– Чего тебе надо? – с нажимом повторил он.

Рыжий терпеливо вздохнул.

– Опыт говорит мне, что, если кто-то ночует на улице в такую ночь, дела у него так себе. И даже если характер у него тоже так себе, это не дело. – Он поднял миску и протянул ему.

Генри вжался в стену. Этот человек был совсем странный.

– Боишься, что я тебя отравлю ради устранения конкурента? – Рыжий сунул ложку еды себе в рот. – М-м-м, ну, – старательно пережевывая, пробормотал он, – курица явно скончалась от старости, окруженная скорбящими правнуками, но морковь ее украшает.

Если бы позавчера кто-то сказал Генри, что он возьмет еду у людей, он бы только рассмеялся. Но он два дня не ел, а то, что было в миске, пахло довольно вкусно. И Генри, все еще ожидая подвоха, медленно протянул руку.

Оказалось и правда неплохо: какая-то незнакомая птица, похожая на утку. Генри совал в рот ложку за ложкой, едва вспоминая, что надо жевать, и не отводя взгляда от рыжего – вдруг все-таки бросится. Когда миска опустела, он выскреб ложкой стенки и поставил миску на снег.

Рыжий рассмеялся и покачал головой:

– Вообще-то я имел в виду, что ты можешь съесть половину. Но тебе явно было нужнее, вид у тебя еще тот.

Генри уставился на него во все глаза. До него дошло.

– Ты что, отдал мне свою еду?

– Ну да. Смело было бы надеяться, что этот веселый трактирщик расщедрится на лишнюю порцию.

– И зачем ты это сделал? – нахмурился Генри. За последние два дня люди на его глазах совершали множество странных поступков, но этот был самым странным из всех.

Рыжий пожал плечами.

– Знаешь, поживи на улице с мое, и сразу научишься узнавать тех, кому хуже, чем тебе. – Он протянул в сторону Генри ладонь со сжатыми пальцами – так же, как кудрявый на ярмарке. – Кстати, я Джетт.