Дар неудачи - [11]

Поэтому матери первыми восприняли свежие идеи движения самоуважения 1970-х. Началось оно с фурора, произведенного в 1969 году книгой Натаниэля Брандена «Психология самоуважения» (The Psychology of Self-Esteem). Его послание о том, что любовь к себе – главное условие эмоционального здоровья и что самооценка человека «есть самый важный ключ к его поведению», нашло отклик у родителей, искавших способ смягчить свое чувство вины – ведь из-за карьеры они отдалялись от детей – и заполнить вакуум, образовавшийся в итоге собственных поисков самоуважения. Индивидуум и его самооценка затмили общину и семью, и началось американское движение самоуважения. К сожалению, при этом не удалось достичь тех результатов, на которые надеялся Натаниэль Бранден. Он представлял себе мир, в котором дети ценят себя настолько, что мнения других будут отскакивать от них как от некоего силового поля, и мы все будем пребывать в блаженстве самопознания, самоудовлетворенности и любви к себе.

Поколение нарциссов

Но получилось не совсем так. Жан Твендж и У. Кит Кэмпбелл в одноименной книге возлагают вину за «эпидемию нарциссизма» (narcissism epidemic) исключительно на движение самоуважения. По мнению Твенджа и Кэмпбелла, это движение, возможно, и повысило самооценку американцев, но результатом стала не более счастливая, здоровая нация, а поколение нарциссов, занятых постоянным самолюбованием и зацикленных на внешних атрибутах и личной выгоде. Более того, движение самоуважения с его акцентом на индивидуальном счастье стало последним гвоздем, забитым в гроб веры в коллективное действие и правительство.

Движение самоуважения обещало нам, что мы сможем найти себя в любом деле, что дети будут всегда довольны своими родителями, а мы – уверены в своих родительских навыках. Но в жизни – и в воспитании детей уж точно – так не бывает. Дети, всегда довольные своими родителями, – это не те дети, чьи родители исправляют их плохое поведение, обращают их внимание на ошибки или просят учитывать интересы других людей. Наказывать или исправлять не бывает приятно; никому не нравится быть источником слез и обид. Напротив, приятно давать детям печенье прямо перед ужином, прикладывая палец к губам и демонстрируя, что это наш общий с ними секрет. Приятно броситься на помощь и принести в школу забытое домашнее задание, спасая своих детей от неприятностей и сурового взгляда учителя. Загвоздка в том, что не всегда то, что нам приятно, на самом деле хорошо для детей. Мы не привыкли откладывать то, что кажется правильным и приятным в краткосрочной перспективе, ради того, что хорошо и правильно для наших детей в будущем.

Соблазн немедленного счастья и либерального, приятного воспитания вновь усилился, когда мы подогрели свое чувство вины растущим процентом разводов, все более насыщенным рабочим графиком и все меньшим количеством времени с детьми. Вместо того, чтобы качественно проводить время с детьми, мы стали откупаться от них подарками. Когда мы все-таки находили для них время, мы хотели проводить его в мире, а не в перепалках о правилах и о последствиях. На то, чтобы научить ребенка мыть унитаз, уходит больше времени, чем на то, чтобы сделать это самим, и это касается любого важного урока, на который у нас просто не находилось свободной минутки. Я говорю это не в качестве обвинения – у меня в каждом глазу по бревну, что не мешает мне видеть соломинки в чужих очах. Навыки приготовления пищи моих детей весьма ограничены просто потому, что я хочу проводить время на кухне в одиночестве. Этим я спасаюсь после рабочего дня в классе или часов, проведенных с собственными детьми. Когда-нибудь я научу их готовить, но не сегодня.

Шагнув в новое тысячелетие, родители оказались в замкнутом круге. От нас ожидают, что мы будем довольны собой и своими родительскими навыками, воспитывая отпрысков естественно-интуитивно, поглощая все больше книг и журналов о том, как вырастить умных, творческих и эмпатичных детей, которые самостоятельно делают домашние задания по фортепиано, спят девять часов в сутки и проходят отбор в университетскую футбольную команду. От нас ожидают, что мы примем эстафету авторитарных экспертов, которых оставили позади еще в пятидесятых, и будем профессионалами и дома и на работе. Продираясь сквозь дебри педагогических советов, мы призваны сами найти гармонию между работой и домом, доверием инстинктам и экспертам. Сегодня воспитание детей подсвечено не розовым сиянием окситоцина, а режущей глаза вспышкой передних фар адреналина.

Согласно сайту журнала Parenting о самых насущных вопросах современных родителей, мы больше всего обеспокоены мелочами, например: «Избалую ли я своего ребенка, если буду брать его на руки при каждом плаче?» или «Мой ребенок не осваивает моторные навыки в том же темпе, как остальные. Стоит ли мне беспокоиться?» Теперь, когда акцент сместился с вопросов жизни и смерти на мелкие детали психологического, физического и эмоционального развития, озабоченность, лежащая в основе родительских страхов, порой прячется под видом последнего пункта в списке наших тревог. Когда мы ищем ответы на все эти мелочные, совершенно не имеющие значения вопросы, на самом деле мы хотим выяснить одно: как узнать, хороший ли я родитель?