Дар милосердия - [84]

Мчась по проспекту, Бретт обдумывал, не избавиться ли ему от смертоносного устройства, но в итоге отказался от этой затеи. Пусть существует риск лишиться жизни, зато «Сенека» в безопасности. В конце концов, другой машины у него нет и, судя по всему, вряд ли будет.

Весь деловой квартал он размышлял о «Синей птице», которую желал сильнее прочих машин вместе взятых, и даже не заметил, как свернул на улочку, ведущую к Периферия-Сити. По сравнению с проспектом, Периферия-Сити казался особенно приветливым и надежным. Сбавив скорость, Бретт медленно катил по живописному кварталу, любуясь аккуратно подстриженными изгородями, тенистой листвой, стоящими чуть поодаль опрятными гаражами с бетонными, асфальтными, брусчатыми и гравиевыми подъездными дорожками. В кленовой рощице уютно примостилась станция технического самообслуживания.

При виде гаражей плохое настроение как рукой сняло. Вот вариант в колониальном стиле со степенными зелеными насаждениями, доходящими вплоть до двойных дверей эпохи младоамериканцев. Через квартал виднелся гараж в духе ранчо — до того низкий и захламленный, что сверху едва помещалась жилая надстройка. Чаще других попадались двойные гаражи. В Периферия-Сити, где принято иметь два авто на семью, одинарный гараж означал холостого владельца.

На въезде в родной гараж Бретт снова пал духом. Поглощенный невеселыми мыслями, поднялся по узкой лесенке в квартиру и сходу треснулся лбом о притолоку на кухне, что явно не прибавило ему настроения.

Дома он равнодушно проглотил приготовленную быстро-поваром семгу. Впервые за долгое время еда не доставила удовольствия. Все мысли занимала «Синяя птица».

До встречи с Линдой нужно было скоротать два часа. Ехать сейчас кататься — как соль на рану, будешь всю дорогу думать о «Птице». Остается ящик. Закинув остатки обеда в поглотитель, Бретт прошел в маленькую гостиную и, устроившись в расслабляющем кресле, ногой включил тривизор. На экране высветился Инженер-конструктор.

Вместо того, чтобы переключить программу — рефлекс, срабатывающий у всякого автовладельца при виде худого изможденного лица Инженера, Бретт откинулся в кресле, одним глазом косясь на экран. Пусть себе бормочет!

Апатия, впрочем, длилась недолго. Что-то в голосе Инженера завораживало: наверное, потрясающая искренность, с которой тот преподносил бредовые, напрочь лишенные логики идеи, коих было множество.

— …не значит приблизиться к Богу. Нынешняя лже-церковь позаимствовала у настоящей иерархическую номенклатуру, устройство и одеяния, но священней от этого не стала. Ростовщик есть ростовщик, как его не назови. Шпили не делают храм Домом Господним, как сутана не делает человека слугой Его. Экономические потребности ни в коей мере не оправдывают канонизацию металла. Тот факт, что ежегодный оборот автомобилей неотъемлемо связан с финансовым благополучием граждан, — отнюдь не повод провозглашать новую религию. Истинно говорю вам: экономический хаос лучше идеологического, который грядет!

Бретт нервно заерзал в кресле. Инженер нес откровенную чушь, но искренность его тона заставляла в эту чушь поверить. Неудивительно, что Спекулянты так его боятся и всячески пытаются свалить. Особенно усердствовал Спекулянт Сенекского прихода. Наверное, потому что именно при постройке Мемориального трастового фонда «Сенеки» Инженер и ударился в ересь. Год назад он выиграл тендер на строительство и приступил к работе, но сразу после церемонии закладки первого камня бесследно исчез. Поиски не увенчались успехом, и пришлось нанимать нового подрядчика. Спустя полгода Инженер вдруг объявился, купил эфирные часы и стал выступать с анти-пропагандой автомобилей.

Спекулянты и даже сам Финепископ оказались бессильны. При всех нападках на экономику и нравы, Инженер не призывал свергнуть нынешний строй, разве что на религиозном уровне, а значит не мог быть привлечен к ответственности.

Не без труда Бретт вгляделся в лицо Инженера. Совсем старик, хорошо за пятьдесят. Хотя чему удивляться — эта братия машин не водит, потому и живет так долго. Бретт невольно вслушивался в слова:

— Канонизация автопромышленников в 1970 году имела под собой веские основания: тогда вся экономика зависела от оборота автомобилей; четыре колеса стали смыслом бытия рядового гражданина; автоальянсы вовсю экспериментировали со сверхсветовой скоростью, что открывало возможность покорения межзвездного пространства, а главное — завладения столь необходимыми источниками природных ресурсов. Однако канонизация повлекла за собой неслыханные кощунства: новые способы продаж, вытеснение старых названий, стилизацию выставочных павильонов под храмы, создание Церкви Счастливого путника и последующую узурпацию исконной религии в западном полушарии; наконец, подмену зеленых пажитей и тихих вод невнятным понятием Блаженной автострады.

Инженер умолк, точно обессилев от своей горячности.

— Что есть автомобиль? — резко вопросил он и, повернувшись к доске за спиной, нарисовал в правом верхнем углу букву А, а в левом нижнем — Б.

— Автомобиль, — продолжал он, — есть средство перемещения, доставляющее нас из пункта А в пункт Б, или наоборот — из пункта Б в пункт А. Только это и ничего более. Автомобиль — это средство достижения конечной цели, и в этом ключе служит на благо человечеству. Но, если рассматривать автомобиль как самоцель, трагедия неминуема, а последствия…